601 немец удостоен звания Праведника народов мира. И среди них есть офицеры и солдаты Вермахта.
Владелец небольшой лавки радиотоваров в Вене Антон Шмидт был тихим миролюбивым человеком, заботливым семьянином и убежденным католиком. Он сострадал людям – поэтому после аншлюса Австрии в 1938 г. помог нескольким венским евреям бежать в Чехословакию.
В 1939 г. 40-летнего Шмида не стали посылать на фронт, а приписали к вспомогательным подразделениям, сначала в Польше, а с осени 1941 г. – в Вильнюсе, присвоив звание фельдфебеля и назначив на должность начальника сборного пункта для отставших от своих частей немецких солдат.
Массовые убийства в Понарах его потрясли. И он сделал свой выбор. Он стал появляться в гетто и Лукишской тюрьме, отбирая рабочих для организованных им мастерских. Среди них был один из руководителей вильнюсского подполья, прославленный Абба Ковнер. Рабочие стали получать продуктовые пайки, а Ковнер был поражен встречей с немецким солдатом, выразившим желание помогать евреям. Так Шмид фактически стал связным между подпольными группами в еврейских гетто Литвы, Белоруссии и Польши.
Шмид спасал евреев разными способами. Перевозил их на служебном грузовике, на безопасную белорусскую территорию, где еще не начались ликвидации – он сам подписывал сопроводительные документы, и ежедневно 20-26 человек прятались в специально оборудованных укрытиях в помещениях сборного пункта, в ожидании очередного рейса. Почти полутора сотням человек он раздал фальшивые удостоверения личности с указанием профессий, полезных рейху и обеспечивавших официальные разрешения на работу и проживание в Вильнюсе; многие из них работали в его мастерских. Раздавал он и проездные удостоверения, позволявшие евреям под видом литовцев выехать из Вильнюса, а также фальшивые справки о крещении, которые, по его просьбе, ему выдавал священник местного монастыря. Писателя Германа Адлера и его жену он прятал в принадлежащем вермахту здании, они были связующем звеном с гетто. В конце войны выяснилось, что машинисткой в бюро Шмида работала еврейка, ближайшим помощником Шмида, ефрейтором Хупертом, оказался еврей Макс Салингер.
Регулярно приходя в гетто, он распихивал по карманам бутылочки с молоком, раздавая их матерям с младенцами, таскал хлеб и лекарства. Он бесконечно передавал весточки из гетто прячущимся в Вильнюсе евреям и обратно. И утешал страждущих. По воспоминаниям одного из выживших, “он делал это по доброте своего сердца. Этот тихий, неказистый человек в форме фельдфебеля был для нас чем-то вроде святого”.
Считается, что всего он спас от смерти 250-300 евреев. И еще по просьбе Ковнера он отправился в Ригу, чтобы спасти от расстрела великого историка Шимона Дубнова, но не успел – несколькими днями ранее тот уже был расстрелян.
Помогал евреям Шмид недолго, всего несколько месяцев. 31 декабря 1941 года, когда руководство еврейского подполья «Дрор» отмечало новый год в квартире Шмида, командир “Дрор”. Мордехай Тененбаум (он был позже убит во время восстания в гетто Белостока) предупредил Шмида, что его деятельность становится все более опасной. Но Шмид не остановился.
В январе 1942 года немцы обнаружили в лидском гетто большую группу евреев из Вильнюса. Некоторые, не выдержав пыток, рассказали, кто их доставил в Лиду. Шмид был арестован и предан суду. Защитник пытался его выгородить, ссылаясь на желание Шмида использовать евреев в качестве рабочей силы для рейха, но сам Шмид сказал прямо, «что он просто хотел… спасти евреев от смерти». 25 февраля 1942 года трибунал полевой комендатуры приговорил его к смертной казни.
Антон Шмид был расстрелян 13 апреля 1942 года.
Незадолго до смерти он написал жене письмо, где все рассказал и объяснил: “Я должен вам рассказать, какая судьба меня ждет, но, пожалуйста, будь мужественной, когда прочтешь это. Только что военно-полевой суд приговорил меня к смерти. Сделать ничего нельзя, кроме просьбы о помиловании. Я ее подал. Решение будет не раньше чем завтра, но я думаю, это бесполезно. Мои дорогие, выше голову. С этим я смирился – это судьба. Так решил наш дорогой Господь, тут ничего не изменишь.
Я настолько спокоен, что не могу этому поверить. Наш дорогой Господь так хотел и сделал меня сильным. Надеюсь, что Он даст силы и Вам, как дал их мне. Я должен рассказать, что произошло. Здесь было очень много евреев, которых сгоняли и расстреливали литовские полицейские на большом лугу за городом, каждый раз по 2000-3000 человек. Они подхватывали малышей и разбивали им головы о деревья, ты можешь себе это представить? Мне приказали возглавить сборный пункт, в котором работали 140 евреев. Я этого не хотел. Но они меня попросили вывезти их отсюда. Они меня уговорили – ты же знаешь, какое у меня мягкое сердце. Я не мог раздумывать и помог им, что очень не понравилось моим судьям. Мои дорогие Штеффи и Грета! Это тяжелый удар для Вас, но, пожалуйста, простите меня – я просто поступил как человек и никому не хотел сделать больно. Когда Вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Больше я Вам не смогу писать вам, но будьте уверены, что мы увидимся в лучшем мире у нашего дорогого Господа».
Перед самым расстрелом он написал еще несколько строк: “Моя дорогая Штеффи. Я не мог ничего изменить, иначе я бы оградил тебя и Грету от всего этого. Все что я делал – это спасал людей, евреев, от судьбы, которая сейчас ожидает меня самого – от смерти. Как и в обычной жизни, я все делал для других.. Я дописываю последние строки, самые последние, и шлю вам свою любовь. Я целую вас обеих и еще один поцелуй тебе, Штеффи. Ты есть все для меня в этом мире и будущем, где я скоро буду в руках Божьих. Целую тебя много раз, моя любовь навсегда. Твой Тони”.
Письма передал Стефани военный капеллан Фриц Кропп, посетивший Шмида перед казнью и рассказавший, что Антон встретил смерть достойно и больше всего желал душевного покоя для жены и дочери.
Душевного покоя не было. Как только стало известно, что муж Штеффи казнен, ее соседи стали обзывать Шмида изменником, били окна в их доме и сожгли множество писем, в том числе и письма ее мужа. Было сожжено большинство фотографий Антона Шмида.
В новогоднюю ночь 1941 года Мордехай Тененбаум сказал: когда после войны будет образовано еврейское государство, оно наградит Шмида за помощь евреям. Шмид ответил, что с гордостью будет носить эту награду.
В 1965 году, в Яд-Вашем, государство Израиль вручило Штеффи Шмид медаль и диплом «Праведника народов мира», присвоенный ее мужу. Дерево в аллее Праведников посадил Герман Адлер, который, вместе с “охотником за нацистами” Симоном Визенталем, приложил много усилий к тому, чтобы мир узнал о подвиге Шмида.
Однажды Шмида спросили: “Разве это не безрассудно так рисковать жизнью?” Он ответил: “Все мы когда-нибудь помрем. Но если бы мне пришлось выбирать – помереть как человек, убивавший людей, или как помогавший им, – я предпочел бы помочь”.
Ханна Арендт в своей книге о процессе Эйхмана (о зловещей роли которого в еврейских судьбах впервые поведал именно Антон Шмид) так описала выступление свидетеля Аббы Ковнера:
“На те несколько минут, которые потребовались Ковнеру для рассказа о помощи немецкого сержанта, зал суда погрузился в полную тишину: могло показаться, что публика в едином порыве решила проявить дань уважения человеку по имени Шмидт минутой молчания. И в эти несколько минут, как внезапная вспышка света в кромешной, непроглядной тьме, возникла всего одна ясная и не нуждающаяся в комментариях мысль: как совершенно по-иному все могло быть сегодня в этом зале суда, в Израиле, Германии, во всей Европе и, наверное, во всем мире, если бы таких историй было больше”.
