В учебном классе, который превратился в импровизированную клинику – и не в первый раз – на кушетке лежал Евгений. Пока моѓель р. Мордехай Цви готовился, он рассказал о еврейском имени, которое хотел принять после обрезания: «Это имя моего деда. Я помню, как дедушка и бабушка говорили на идиш, помню, как дед ходил к раввину в своем городе задавать разные вопросы. Но мои родители уже выросли совсем по-другому. А я еще больше отдалился от традиции…»
С тех пор как в центре Калининграда была восстановлена синагога, сожженная в «Хрустальную ночь» 1938 г., Евгений служит ее габаем. Он объявляет страницы молитв, которые сейчас читает община, вызывает к Торе кого положено, заботится о возвращении книг на полки и с большим удовольствием проводит субботние и праздничные трапезы. Посланник Ребе в Калининграде несколько раз просил его войти в завет праотца Авраѓама, как подобает каждому еврею, особенно выполняющему такую важную роль – старосты синагоги. «Если у тебя родится сын здесь в городе, и обрезание будет проведено здесь в синагоге, я и сам тоже сделаю обрезание», – сказал Евгений.
И вот вчера, в четверг, вскоре после обрезания сына посланника в Калининграде, моего сына, рава Аврома Боруха, он подготовил себя к великому моменту и выполнил свое обещание. Он удостоил меня чести произнести благословения и дать ему еврейское имя «Меир-Аѓарон» – как было сказано, в честь любимого деда. Я уверен, что этот дедушка на Небесах не успокоился, пока не привел внука к молитвам в синагоге и теперь – к обрезанию. Благословения я произнес по моей «Книге габая», которая только что вышла в свет, и подарил ее Меиру-Аѓарону, как габай – габаю, как собрат – собрату.
