Человек, с которым мы хотим вас познакомить, приехал в Израиль в возрасте 50 лет: он улетел в безызвестность, в другую страну, в никуда. Он явился локомотивом переезда всей семьи в солнечную страну, не имея никаких шансов и гарантий, что сможет работать и кормить своих домочадцев. Но у него было твердое убеждение, что надо выбираться – ради будущего, семьи, детей. Осознавая всю ответственность поступка, он не имел права ныть, опускать руки и заниматься самобичеванием – было сложно, но все удалось выдержать. И так наш собеседник – детский поэт, писатель и член Союза писателей Израиля Леонид Сорока.
Леонид, расскажите о себе и о своём детстве?
Я родился в Киеве, в большой семье, в которой был пятым ребенком. Можно сказать, случайным. Разница между мной и сестрой, которую вы видите на снимке со мной, малышом – двадцать лет. И её часто принимали за мою маму.
Когда началась война, я оказался в эвакуации в Удмуртии, в маленьком лесном поселке Кез. Сестра к тому времени закончила журфак и работала в военной газете.
При всём том, что детство у меня и моих ровесников было голодным, и мы застали все лишения послевоенных лет, оно было и счастливым.
Я рос среди живой природы, рядом была река, лес с грибами, рыбалки и походы в ночное с лошадьми, зимой лыжи. На них мы бегали в школу за три километра от дома.
Кстати, школа у нас была замечательная. В ней преподавали и местные учителя, и оказавшиеся там в эвакуации. В частности, русскую литературу преподавала бывшая ленинградская учительница. Она и организовала в школе литературный кружок, где я в пятом классе написал своё первое стихотворение.
И все мы тогда очень много читали.
В Киев я вернулся уже в 9-й класс. Через год начиналась взрослая жизнь. Выбор будущей профессии, поиск – куда пойти учиться.
И на каком институте остановили свой выбор?
Дело в том, что при моей «пятой графе», как я вскоре убедился, это не имело ровно никакого значения. Приём был одинаково «тёплым» во всех вузах.
Я даже пошел на такую хитрость: взял у мамы моего одноклассника (она была секретарем в нашей школе) левую справку, что я закончил не десять классов, а девять. Получил еще один аттестат зрелости в вечерней школе, чтобы подавать документы сразу в несколько мест.
Как ни смешно, на вступительных я часто получал двойку именно по сочинениям, хотя у меня ошибок не бывало в силу врожденной грамотности.
Но чем же тогда объяснялась такая отметка?
Никто не утруждал себя объяснениями. Когда я потребовал их на вступительных в КПИ, тут же был вызван дежурный милиционер – и меня вытолкали из приёмной комиссии как хулигана и дебошира.
Я, конечно, продолжал писать стихи, но о Литературном институте речь не шла. Нужна была, по общепринятому мнению, специальность.
Однажды мой отец встретил друга юности, в то время замминистра сельского хозяйства. И поделился с ним моими хождениями по вузам. Так я стал студентом механизации Киевской сельскохозяйственной академии. Позднее это мне поможет на какое-то время устроиться в сельхоз отдел газеты «Киевская правда». Но это уже после армии.
Как армия повлияла на вашу жизнь?
Армия помогла мне познакомиться с замечательным детским поэтом Владимиром Натановичем Орловым, который жил в Симферополе. Он меня сразу пригрел, я начал участвовать в работе литературного объединения. В Совещаниях молодых писателей. Мои стихи опубликовали в альманахе «День поэзии в Крыму».
Расскажите тогда о тех, кто помогал вам делать первые шаги в литературе.
Ещё старшеклассником я принёс свои первые пробы детскому писателю и драматургу Ефиму Чеповецкому. Он и стал моим первым наставником. Благодаря ему я познакомился с творчеством современных мне поэтов. А позднее уже в свои наезды в Москву меня сердечно опекал Лев Адольфович Озеров, профессор Литинститута. Он по-партизански затаскивал меня на свои семинары, тратил время на чтение моих ещё далёких от совершенства стихов. Благодарен судьбе за внимание к моим стихам Валентина Берестова, замечательного поэта и человека. С его подачи трижды были опубликованы мои стихи в популярной тогда «Юности». Там же я познакомился с прекрасным Олегом Чухонцевым – и встречи с ним, как и с замечательной Юнной Мориц оказали на меня сильное влияние.
Мои детские стихи стали печатать журналы «Колобок», «Мурзилка», детские разделы журналов «Нева» и «Крокодил», киевские детские журналы «Малятко», «Барвинок» и другие.
А в издательстве «Малыш» вышла небольшая книжечка, но тиражом в 500.000 экземпляров. Тогда это было нормально.
Но вряд ли это могло вас прокормить?
Мы с вами знаем, что прокормить литература и сегодня, и раньше могла единицы. Забегая далеко вперёд, скажу, что даже моя работа с композиторами – а у меня были поставлены четыре мюзикла на разных сценах с композиторами Сергеем Колмановским и Юрием Шевченко – тоже не принесли больших барышей.
Нужна была служба. И я пошёл работать в газету. Вначале это была «Киевская правда». Но вскоре меня пригласили в республиканскую детскую газету «Юный ленинец», где требовался сотрудник в отдел литературы для работы с письмами юных читателей и подготовки литературных страниц.
И там я уже задержался на долгих двадцать лет до самого отъезда в Израиль. Кстати, там потребовалось уже совсем другое образование, и я поступил на вечернее отделение филфака Киевского университета.
Насколько известно, с этим поступлением у вас связана интересная история…
Да, расскажу с удовольствием! Супруга моего первого учителя, детского писателя и драматурга Ефима Чеповецкого Галина Александровна Герасименко работала в Киевском Университете на кафедре иностранных языков. Но я пошел поступать в университет сам по себе. Начал сдавать вступительные. И успешно. Получил две пятёрки и четвёрку. Оставался последний – английский.
И тут-то я на Крещатике встретил Галину Александровну. Узнав, что я поступаю в университет, она почему-то заволновалась, мои заверения, что всё отлично, на неё не подействовали.
– Пойдёмте со мной, – пригласила она меня к себе домой.
А дома начала звонить своим коллегам. И, вернувшись ко мне, сказала: «Значит так. Там будет третий вопрос – рассказать по какой-нибудь теме. Подготовьте тему о Ленине». Я согласился и отправился домой готовиться.
В назначенный день я пришел на экзамен. Увидел, что за столом сидели три преподавательницы. Решил, что мой «блат» плакал и пошел готовить то, что было в билете.
Когда подошла моя очередь отвечать, за столом оставалась уже только одна преподавательница. Она меня остановила мой ответ и что-то сказала. Только с третьего раза я понял, что она просит рассказать про Ленина. Я отбарабанил выученный текст назубок. У,видел, что мне поставлена пятерка, и вышел из класса. Преподавательница вышла вслед за мной, посмотрела нет ли никого в коридоре и негромко сказала: «Передайте Галине Александровне, что большего идиота в своей жизни я не встречала». Так я поступил в Киевский университет.
Работая в газете «Юный ленинец», вы печатали стихи детей, писавших в редакцию. Следили ли за дальнейшей судьбой этих ребят?
Какое-то время я вел литературную студию при редакции, и, как мне известно, некоторые из моих студийцев стали журналистами. А вот писателем стал как раз совсем другой человек. Кроме отдела литературы я вел и рубрику развлечений. В каждом номере мы сообщали имя того, кто первым ответил на головоломку. И вот что недавно мне написал Вячеслав Н. – уже известный писатель-фантаст. Он рассказал, что он до сих пор хранит письмо, которое получил из редакции за моей подписью о том, что он ответил первым на все вопросы кроссворда. И, увидев свою фамилию, напечатанную в газете на всю страну, твёрдо решил стать писателем. Что и случилось.
Вы жили в нескольких странах…Что для вас значит каждая из них?
Украина – моя родина. Там я родился, там могилы моих предков, там на Байковом кладбище в Киеве могилы моих родителей. Россия – страна, где прошло моё детство и юность, где жили и живут дорогие мне люди, где заметили и поддержали меня как писателя.
А в Израиле, где я живу с 91-го года, то есть больше четверти века – сегодня мой дом.
Чувство дома обусловлено многим. Во-первых, я неплохо знаю иврит и потому не ощущаю себя чужаком. Во-вторых, здесь выросли мои дети и подрастают внуки. Ну, и что тоже немаловажно, моя жена здесь тоже нашла себя. Она, педагог милостью божьей, в Киеве преподавала математику, была завучем одной из центральных школ. И в Израиле занимается любимым делом. И уже выпустила не одно поколение учеников, который приходят в школу на праздники и говорят слова благодарности своей бывшей учительнице.
Когда вы жили в СССР, вы как-то соприкасались с еврейской культурой?
Как я уже говорил в самом начале нашей беседы, я был поздним ребенком. И папа, и мама у меня «дореволюционного выпуска», они успели оба закончить еврейскую школу. Язык общения между собой дома у них был идиш. Что позволило и мне знать его на уровне понимания. И когда позднее я переводил идишских поэтов, это знание мне пригодилось.
На Песах мама всегда пекла мацу, а на Пурим – «уши Амана». Она первой рассказала мне о еврейских праздниках и традициях.
Поэтому мне еврейская культура была не чуждой задолго до приезда в Израиль.
Давайте всё-таки вернёмся с вами в Израиль. Расскажите о том, как начиналась ваша жизнь в новой стране?
Думаю, начиналась, как у большинства, с небольшого культурного шока. Конечно, репатрианты в Израиле на первых порах не испытывают особых материальных трудностей. И первый год у них проходит под знаком того, что о них заботятся. Ты можешь приобрести на полученные «подъёмные», которые здесь называются «корзиной абсорбции» всё, что нужно для жизни и даже автомобиль за полцены.
А дальше уже начинается обычная жизнь. В которой неплохо бы уметь говорить на языке, который называется иврит.
Не у всех получается приобрести такое умение. Особенно если оно порой и не очень требуется.
В городах, где большие общины «русскоязычных» репатриантов, а я живу как раз в таком городе, где их половина, большинство сервисов, городских служб, банков содержат сотрудников, владеющих русским языком. Что очень удобно пенсионерам. И совсем неудобно молодым людям, если они хотят найти себя на рабочих местах. Это расслабляет.
Мне невероятно повезло: после ульпана, который мне мало что дал, я попал на курсы для журналистов-репатриантов. Это было нечто потрясающее! Нашу группу натаскивали по всем вопросам: политике, экономике, менталитету, ивриту – из нас делали настоящих западных журналистов!
Хочется думать, что после этого вам сразу предложили работу в сфере журналистики
Как бы не так! Я вернулся в Кармиэль со знанием иврита и со знанием, что я тут мало кому в своём возрасте нужен.
В итоге пошел работать на завод сварщиком. Приходилось пахать по 12 часов, потому что нужно было кормить семью. Жена пошла в школу после учительских курсов только через год. Так прошло пять лет.
За сварочным станком написалась книга лирики «За стеною плача», которую позже в Нью-Йорке со своими иллюстрациями выпустил мой друг – известный художник Михаил Глейзер.
Есть ли книга, которой вы гордитесь?
Да, это моя детская книга «Про мышонка Шона, про амстердамского кота Тома и про разное другое», которая вышла в 2004 году в Санкт-Петербурге. Я очень горжусь ей, потому что над иллюстрациями к ней трудился потрясающий художник и знаменитый Учитель Смеха Леонид Каминский, для которого эта книга стала последней.
Продолжаете ли бывать в Москве, есть ли у вас контакты с детскими писателями в России, в других странах?
Не могу сказать, что часто, но бываю. И благодарен «Гайдаровке» – Центральной московской детской библиотеке, которая популяризирует мои книги. А когда я прилетал в Москву, там на презентацию моей новой книги собрались замечательные детские поэты и писатели, можно сказать – цвет нынешней детской литературы. Назову несколько имён, которым я признателен за дружбу. Это Виктор Лунин, Наталья Волкова, Марина Бородицкая…Ну, и многие другие. Благодаря им я не чувствую себя живущим на острове.
Может быть, в заключение назовёте свои книги?
Да, конечно. Просто перечислю. В Санкт-Петербурге в издательстве «Академический проект» – была издана книга лирики «Галилейский круг». Кстати, тоже с рисунками Михаила Глейзера. В 2014 году вышла большая детская книга «Монетки на ветке» в издательстве «От А до Я». При поддержке посольства Израиля в Украине была выпущена моя детская книга «Карманный дракон» в переводах на украинский язык известного поэта Ивана Андрусяка.
А в библиотеке «Иерусалимского журнала» не так давно вышла в свет книга моих иронических и порой хулиганских стихов под названием «Стихляшки».
С детскими стихами, выходит, распрощались?
Шутить изволите, конечно. Сейчас это главное дело моей жизни. А семеро внуков добавляют сил и вдохновения. Из глупого суеверия, но не стану говорить о планах. Но хочется верить, что смогу вам подарить в будущем году нечто, за что не будет стыдно.
Автор : Анастасия Бойко
Читайте также
