Страсти по Давиду

Как это часто случается у тех, кого в Израиле называют “досами”, на Брайтоне – “пейсатыми”, а раньше везде называли просто евреями, открыл я давеча Святое Писание (чтобы быть точным: книгу пророка Шмуэля). И закрыл не сразу, в очередной раз ошеломленный образом царя Давида…

Ни одна историческая личность не вселяет в меня столь трепетного сочувствия и восхищения, как Давид. Вот уж, действительно, “какая глыба, какой матерый человечище”! Даже такой гигант мысли, как раввин Штейнзальц, в книге “Библейские образы” обходит стороной образ царя Давида, уважительно, впрочем, косясь на него, и объясняя во введении, что это, дескать, личность столь монументальная и столь многоплановая, что объем работы не позволяет отдать ей должное. Ну, про объем моей работы я вообще не говорю, но хоть малую толику должного отдать все-таки хочется, ибо время нынче такое – время “страстей по Давиду”.

Во-первых, сама нынешняя эпоха обозначается в Талмуде словами бэиквот мешиха, то есть как канун прихода Машиаха, которого у нас принято обычно величать по батюшке “Бен-Давид” – сын Давида. А во-вторых, главная причина всплеска у меня именно сейчас роялистских настроений, это то, что приближается дата – день кончины царя Давида, а, согласно еврейской традиции, день смерти цаддика, праведника, – это особый день.

Кто-то, поверхностно знакомый с Книгой Пророков, может недоуменно пожать плечами: праведник? Ну, великая личность – это да, противоречивая – конечно, но праведник?! Наши мудрецы сказали, что тот, кто говорит, что Давид согрешил, – попросту ошибается. И дело здесь вовсе не в том, что непозволенное слесарю позволено кесарю, а в том, что царь, освободивший и возвеличивший Израиль, победивший всех врагов и передавший наследнику могучую державу, главную победу одержал внутри себя. Сломив, усмирив и одухотворив свое физическое естество (и отнюдь не в преклонном возрасте, когда у многих дурное начало просто усыхает), Давид недостижимо вознесся над прошлым, став не просто праведником, а эталоном духоборца. Написано в Талмуде, что человек, вернувшийся на путь праведности искренне и бесповоротно, поднимается на ступень, рядом с которой совершенные праведники и близко не стоят.

И не случайно день кончины царя Давида, день, когда его душа завершила свою миссию в этом мире, выпадает на Шавуот – праздник Дарования Торы. Ибо суть Дарования Торы воплотилась в жизни Давида.

Дарование Торы установило связь между высшими духовными мирами и этим земным миром, между Б-жественным и Материальным. Связь двустороннюю, причем такого рода, что деяния человека и его речь являются не просто сотрясением воздуха и не просто слышатся наверху, а привлекают Б-жественный Свет обратно в этот мир. Это происходит, когда человек соединяет воедино бесконечно удаленное: использует объекты Материального Мира для исполнения Б-жественной Воли. При этом, реализуя дарованную ему свободу выбора, превозмогая позывы своего животного начала, он делает инъекцию духовности в саму сердцевину, в самую сочную и неподатливую часть своего земного удела – той области физического мира, которую душа должна освятить во исполнение своей земной миссии.

Лишь считанные единицы рождаются праведниками. У большинства же из нас Б-жественная душа, приходя в этот мир, и облекаясь в тело, должна в упорной и мучительной борьбе отвоевывать это тело у животной души: поступок за поступком, привычку за привычкой. У каждой души своя задача и свой путь. И коль скоро мы задумываемся о месте своем в этом мире, о причине своего существования и о цели своей жизни, то увенчавший свой жизненный путь короной праведности царь Давид – для нас пример и символ.

Предоставлено журналом “5-е Измерение“

Р-н Эли Коган

Читайте также