Я узнала о том, что принадлежу к великому еврейскому народу после того, как услышала лет в пять громкие крики моей бабушки в сторону дедушки: «Ты настоящий мишигенер!». В тот момент мой словарный запас не был таким обширным, но скромные лингвистические познания подсказывали, что слово это явно не «нашенское».
Дернув бабушку за байковый халат, я спросила: «Мишигенер – это что-то от медведей?». Бабушка окинула меня взглядом, демонстрирующим крайнее удивление моей неграмотностью. «Нет, это на идише означает “сумасшедший”», – строго произнесла она. «Идиш – это что?», – робко пролепетала я.
Бабушкиному возмущению не было предела: как ребенок, достигший такого взрослого пятилетнего возраста, еще не знает про идиш – неуч, да и только!
Усадив меня за стол и закрутив блин с клубничным вареньем, она таинственным голосом произнесла: «Мы все – евреи!». От важности происходящего мне показалось, что блин не проходит в горло и застрял там комом.
– Я тоже еврей?
– Конечно! Твоя же мать еврейка!
Моему ужасу не было предела. Я понятия не имела, кто такие евреи, но чувствовала огромный внутренний трепет. Что это за евреи? Это какие-то особенные люди? Почему они особенные? Почему это так важно? Что вообще мне теперь делать с этой информацией???
– Евреи – это такая нация, богоизбранная!, – вдохновенно произнесла бабушка.
От важности момента я чуть не упала в обморок. Казалось, что табурет, на котором я сижу, становится мягким, и я вот-вот упаду без чувств. Единственное, о чем я переживала – о блине с вареньем в моих руках, ведь он точно вывалится из рук и запачкает пол, а я, безусловно, буду наказана. Собрав волю и зажав блин в кулак, я шепотом спросила:
– Как избранная?
– Не как, а кем! Б-гом!
А!!! Вот оно что!!! Б-гом! Ну, конечно! Теперь все понятно! Знать бы еще, кто такой Б-г!
Но я промолчала. Информации на сегодня было достаточно. Дополнительных новостей я не перенесу.
Так как гостила я у бабушки почти месяц, то постепенно начала замечать «странности», которых до этого не видела. Например, около ее входной двери была какая-то железная штуковина, покрашенная под дверную раму. Когда бабушка выходила или входила, то зачем-то каждый раз трогала ее рукой.
– Что это такое?, – однажды спросила я.
– Мезуза. Это такая коробочка, внутри которой молитва специальная, чтобы все было хорошо в доме.
– А зачем ты ее покрасила, она же не видна?, – удивилась я.
– Чтобы враг не догадался!
Вы уже поняли, что бабушка моя умела успокоить и нормально объяснить. Лишь спустя много лет, будучи уже школьницей средних классов и попав впервые в синагогу, я впервые увидела не покрашенную краской мезузу.
Сегодня я уже мать четверых детей и могу спокойно рассказывать им, что они евреи, отправлять учиться в еврейскую школу, посещать большие общинные праздники, громко радоваться на центральной площади города во время зажигания ханукии, гордо произносить «Нет, нет никого, кроме Б-га одного», а главное – не закрашивать мезузу, чтобы враг не догадался. Жаль только, что бабушка не смогла увидеть эти дни…
Автор: Ханна Шэмэш
Читайте также
