Его фамилию знают сейчас немногие, а когда-то у него была всемирная слава. Его фотография «Знамя над Рейхстагом» стала символом Победы и обошла страницы всех ведущих мировых агентств. Он снимал Нюрнбергский процесс, и три его фотографии были представлены в качестве обвинительных документов. Его камера запечатлела все самые значительные события нашей страны: парад Победы, восстановление разрушенных войной городов, лица знаменитых музыкантов, актеров и писателей.
Он прошел вместе со страной все испытания, выпавшие на ее долю: чудом остался в живых во время еврейского погрома, прошел всю войну военкором, был уволен с работы во время гонений на евреев и много лет был лишен возможности печататься. Но испытания не сломили его. Кроме таланта судьба наградила его еще од
ним даром – любовью к жизни, несмотря на любые трагические обстоятельства. Легенда гласит, что фамилия Халдей произошла от семитской народности, жившей в Вавилоне, славившейся своей образованностью и ставшей синонимом звездочета и мага.
Он и был магом, запечатлевающим жизнь такой, какой ее не видел никто.
Евгений (Юхим) Ананьевич Халдей родился 10 апреля 1916 года на Украине, в шахтерском городке Юзовка в ортодоксальной еврейской семье. Матери своей он не помнил: ее и деда накануне Песаха убили погромщики. Годовалый мальчик чудом остался жив, мать прикрыла ребенка своим телом, и пуля лишь задела его. Мальчика взяли к себе бабушка с дедом со стороны отца, которому удалось спастись. Он женится второй раз, родятся дети, но все они погибнут, сброшенные живыми в шахту во время оккупации.
Много лет спустя уже всемирно известный фотожурналист Евгений Халдей придёт к Стене Плача и прочтет кадиш, держа в руках их фотографии.
Семья жила бедно, и мальчик, проучившись 4 года в хедере, в 13 лет пойдет работать в паровозное депо. Фотограф вспоминал, что он очень любил перелистывать иллюстрированные журналы с картинками, и его поражало, что события, происходившие в мире, отражались в объективе фотографа. Денег на покупку фотоаппарата не было, и он смастерил его сам из картонных коробок и старых линз бабушкиных очков. Снимал и проявлял под кроватью с красным фонариком и свечой, опустив одеяло.
Тайны профессии Халдей постигал самоучкой.
Упорство и талант скоро сделали его известным в Донецке, а потом и в Москве. В 1936 году Халдей поступил на работу в отдел фотохроники ТАСС в Москве. Ему было 20 лет. До начала войны он корреспондентом исколесил страну вдоль и поперек.
Начало войны застало его в Москве. В 12:00 22 июня 1941 года по радио прозвучала речь наркома Молотова о начале войны. Из окна ТАСС Халдей увидел, что у репродуктора собираются люди. Он выскочил на улицу и сделал один из самых знаменитых своих снимков – последний день мирной жизни.
Евгений Халдей попал корреспондентом сначала на Северный флот, а потом со своей камерой Leica он прошел всю войну от Мурманска до Берлина без единого ранения. Он снимал привязанным с самолета, привязанным в бомболюке, снимал в гуще боя, снимал солдат и мирных жителей освобожденных и разрушенных войной городов.
А теперь о самых известных фотографиях Евгения Халдея.
Когда началась война, его послали военкором в Мурманск. Там он и снял разведчиков, отправлявшихся на задание. Их было семеро, а вернулись четверо.
Следующий снимок он сделал тоже в Мурманске, уничтоженном бомбардировками. «Я увидел женщину, идущую с деревянным чемоданом по сожженному городу. Я щелкнул затвором. Она остановилась и сказала: «Как Вам не стыдно снимать мое несчастье!». 
Я растерялся. А она мне говорит: «Сделай фотографии, как наши летчики Берлин бомбят». Я растерялся и сказал: «Мамаша, если я дойду живым до Берлина, я постараюсь выполнить Вашу просьбу». Когда добрался до Берлина, я увидел немецкую старушку, бредущую вдоль развалин. И вспомнил о своем обещании».
Знамя над Рейхстагом.
Евгений Халдей вспоминал:
«Я в Москве получил задание сфотографировать, как бойцы водружают красный флаг над Рейхстагом.
Но ведь в Берлине я красный флаг не найду! Полковое знамя, раз там еще идут бои, мне не дадут… Пошел к завхозу отдела фотохроники.
– Выручай, Капа… Срочное задание, лечу в Берлин, нужно достать красный материал для знамени. Помнишь, ты стол на собрании застилал красным полотнищем, не беспокойся, верну.
C этим красным материалом я пошел к знакомому портному: “Моисей, – говорю,- есть срочная работа”!
– Что может быть более срочным, чем то, что наши войска должны вот-вот взять Берлин и поймать “дэм газлен Гитлер” (злодея Гитлера)?
– Пожалуй, ты прав. Я как раз для этого дела завтра улетаю в Берлин. И ты, Моисей, должен мне помочь.
Всю ночь мы вдвоем колдовали над красным полотнищем. Портной сшил три флага. На одном даже успел нашить звездочку, серп и молот.
В Берлине я с тремя солдатами отправился в уже захваченный Рейхстаг делать исторический снимок. Добрались до крыши. Нужно было выбрать такую точку для съемки, чтобы не только были видны знамя и крыша, но и берлинская улица. Я нашел на крыше уцелевшую статую и обратился к солдатам: “Кто сумеет забраться на эту фигуру и прикрепить флаг?”
– Я сумею, – вызвался молодой автоматчик.
На чердаке нашли древко и прикрепили к нему красное полотнище. Автоматчик полез на статую, а друг держал его за ноги.
Вечером я вылетел в Москву. Отпечатал контрольные снимки и отдал редактору. Вдруг меня вызывает сам генеральный директор ТАСС:
– Халдей, что ты привез?
– Как что? Снимки с Рейхстага.
– Посмотри внимательней. Ты хочешь всему миру показать наших мародеров?
Я стал рассматривать солдат. Действительно, у одного из них на обеих руках оказались часы. Пришлось мне ехать в лабораторию и иголкой счищать с руки автоматчика вторую пару наручных часов.»
«Сидели на развалинах два старых грустных человека, один слепой с повязкой на рукаве, второй – поводырь. Я подошел и щелкнул затвором. Зрячий улыбнулся, а слепой спросил, что я делаю.
Зрячий ответил, что их фотографируют.
– Зачем?
– Не знаю.
Тогда слепой спросил меня:
– А зачем война? У нас ничего не осталось: ни семьи, ни дома, ни детей, ни жены. Мы уже не знаем, откуда мы и куда мы идем.»
«Это было в Будапеште. Январь, освободили кварталы еврейского гетто.
Я шел по гетто и вдруг увидел мужа и жену с желтыми звездами. И так они меня поразили – уже освободили город, но они еще носили эти звезды. Я подошел к ним, одетый в черное кожаное пальто, они испугались, подумали, что я-эсэсовец. Я сорвал звезду сначала с женщины, потом с мужчины и сказал на идиш: «Алес гут, Шолом Алейхем». Женщина расплакалась и обняла меня. Этот снимок пролежал у меня 50 лет. Ни на одну выставку не брали в СССР, и только на 50-летие Победы начали за рубежом печатать.»
«Мне довелось снимать парад Победы. Мне было радостно и грустно, я вспоминал моих погибших друзей и четыре года войны. Выехал Жуков. Я стал дрожать. На фронтах так не дрожал. Один раз щелкнул, потом побежал за ним вдоль ГУМа и сделал еще один снимок. Он интересен тем, что все четыре ноги лошади оторваны от земли, и всадник парит в воздухе.
Снял и дальше двигаться не мог».
Началась мирная жизнь, Евгений Халдей женился, родилась дочь, но настали трудные времена. Начались гонения на евреев.
Вспоминает Евгений Халдей.
«Меня вызвали в ТАСС и сказали: «Мы увольняем 5 человек – нет работы». 4 русских и я, еврей. Я не сразу понял, что меня уволили как еврея. 4 русских через месяц взяли опять, а у меня моя национальность как Каинова печать стояла в паспорте. С массой моих друзей поступили также. Я пытался устроиться на работу, но от меня отмахивались как от чумы.
Фотокорреспондента, фронтовика, прошедшего всю войну от звонка до звонка, фотографа с мировым именем, орденоносца, лишили работы и возможности печататься.
Его снимки вновь появились в центральной печати лишь спустя почти десять лет, когда Халдей поступил на работу в газету «Правда», где проработал 15 лет, откуда ушел на пенсию. Его имя забыли, и лишь в 1995 году, за два года до смерти на фестивале фотожурналистики в Перпиньяне (Франция) Халдея чествовали наравне с другим мэтром военной фотографии, американцем Джо Розенталем.
Особым указом французского президента фотографу было присвоено звание рыцаря ордена искусств и литературы.
До конца жизни Евгений Халдей занимался любимым делом, обучая молодых фотографов у себя дома.
Евгений Халдей скончался 7 октября 1997 года.
Автор Юлия Королькова
