За историей болезни раввина Гершона Лисуса, посланника Ребе в Москве, следила не только еврейская община, но и СМИ, которые узнав о беде, тут же раструбили, как реальную, так и совершенно непроверенную информацию. Пока одни создавали группы по чтению Теилим за здоровье, поддерживали и помогали, другие зарабатывали популярность на «горячей теме». Сегодня, когда все самое страшное позади, мы встретились с супругой раввина – Дворой Лисус, которая эксклюзивно и впервые рассказала нам о том, как ее семья столкнулась с новой и страшной болезнью, а также кто и что спасали их в самые тяжелые дни.
Двора, с чего все началось? Вы сразу поняли, что ваш супруг заболел именно коронавирусом?
Мой муж очень плохо себя почувствовал, симптомы выражались в повышенной скачущей температуре и лихорадке, никто не понимал, что с ним происходит. Однажды утром он сказал, что спас себя от смерти, ведь тогда он попросил меня купить новый градусник, решив, что старый сломали дети. Дело в том, что он показывал больше, чем 40 градусов. Я купила новый, но показатели не изменились.
Гершон тщательно исполнял советы врачей. В первый день появления высокой температуры, он пошел сделать рентген, чтобы проверить наличие воспаления легких, но снимок ничего не показал. В клинике говорили, что это просто ОРВИ, делали рентген вместо КТ и, конечно, мы даже подумать не могли, что это коронавирус. В России еще не было озвучено, что COVID подкрался и к нам, поэтому и в мыслях не было, что мой муж заразился этой страшной болезнью.
Когда же был поставлен диагноз COVID-19?
Мы узнали об этом, когда он уже в течение трех дней находился в реанимации. К сожалению, только спустя 10 дней после проявления симптомов нам озвучили, что у мужа обнаружили COVID-19. На тот момент опасность только приближалась к России, информации особенно не было, и поэтому потребовалось так много времени для подтверждения диагноза.
Что вы почувствовали в тот момент?
Если честно, когда мой муж попал в больницу, а затем его перевели в реанимацию, я абсолютно не понимала, насколько все серьезно, и сказала ему: «Здорово! Тебе дают отдельную палату! Хорошо, что тебя переводят». Ведь не было понимания того, что он серьезно болен, раньше с нами такого никогда не случалось. Затем он сообщил мне, что его введут на один день в медикаментозный сон, и когда он из него выйдет, то обязательно позвонит. Этого не произошло. Когда я поняла, что происходит что-то серьезное, то начала суетиться и пытаться что-то предпринять. Муж тоже не понимал, что происходит, и почему его переводят в реанимацию, ведь он себя прекрасно чувствовал, свободно дышал и совершенно не кашлял.
Я помню то жуткое чувство, когда мы попрощались в больничном коридоре, ведь дальше идти мне было нельзя, а он помахал мне рукой. Это было похоже на ощущение, когда люди приходят во сне, что-то говорят и машут рукой. Очень страшно.
Как восприняла эту тяжелую новость ваша семья?
Семья была в шоке. Большая часть наших родных проживает в Питере. Все стали очень волноваться и без конца звонить. Тогда я попросила всех сдерживать свои эмоции, ведь мне и нашей семье нужны были силы, чтобы принимать важные решения и иметь конструктивный подход к вопросу. Все молились за Гершона, ведь его очень любят и уважают.
Немного странно, что Гершон попал в больницу 16-го марта одновременно со своим братом Левой, который живет в Питере, хотя они не контактировали. В этом есть что-то необъяснимое. Но, слава Б-гу, Лева тоже поправился, и у него в мае родилась дочка. Все очень рады этому событию.
Затем, буквально в течение одной недели, большинство наших друзей попали в больницы. Исходя из нашего опыта, мы всем советовали срочно обращаться к врачам и что-то делать. Барух Ашем, у всех все было нормально.
Как проходил процесс лечения?
Когда Гершон только попал в больницу, я сильно переживала о том, что не было связей, денег, что это обычная больница. Но так сложились обстоятельства, что он попал к самому лучшему доктору города, лучшему реаниматологу − Сергею Царенко, который в нескольких передачах на телевидении рассказывал о легких Гершона, о том, каким поступил в больницу − ведь его легкие были поражены на 90%, и что было предпринято для того, чтобы его вылечить и выписать.
Еще одно чудо заключается в том, что все случилось еще до карантина, и мы успели обо всем договориться с сотрудниками больницы и подключить нужные связи. В этот период я встретила много добрых людей. Все наши друзья были рядом и поддерживали. Каждый звонок, каждая помощь — это было что-то необыкновенное. Чудо, что мой муж вышел из больницы и нормально дышит. Слава Б-гу! Да, у него был стресс тела, он плохо себя чувствовал, показатели были неутешительными, но он хорошо дышал, что просто невероятно.
Большое чудо случилось, когда мой муж открыл глаза после реанимации, и доктора сказали ему, что он неделю пролежал в коме. Очень искренний и трогательный момент, который запал в душу моего мужа − когда пришла врач и со слезами на глазах просила у него прощения за то, что ей пришлось отрезать ему бороду. Никто не хотел этого делать, поскольку понимали, насколько это важно и значимо.
Несколько недель Гершон ничего не ел, потому что в реанимацию не разрешали передавать кошерное питание. Мы очень долго объясняли, в чем дело, и в итоге нам все же удалось передать ему еду.
Он должен был выписаться еще до Песаха, но внезапно началась новая пневмония, и состояние ухудшилось. В общей сложности он перенес три пневмонии!
Когда стало понятно, что рав Гершон одержал победу над болезнью?
Хочу сказать большое спасибо 52-ой столичной больнице и всем докторам! Я не могу сказать, что мы победили болезнь, 
битва продолжается, поскольку есть определенные осложнения. Мы справились с тяжелой формой болезни, но нам ещё предстоит справиться с ее последствиями. Ждем, когда полностью восстановятся легкие и т.д. Но, когда Гершон вернулся домой, это было что-то очень необыкновенное. Возникло чувство, что Всевышний откликнулся на молитвы всех людей − все молились за него, как никогда раньше. У меня есть личное чувство, что что-то спорное происходило на небесах, но общие молитвы его все же вытянули. И мы благодарны каждому, кто был душой, мыслями и молитвой с нами в этот момент!
Что-то изменилось с тех пор в вашей жизни, в мировоззрении?
Я просто поняла, что Всевышний во всем ведет нас. Что испытания — это то, что мы сами не выбираем, но когда мы их проходим, то ни на что их не променяем. Я чувствую, что у нас поднялся духовный уровень, и это дало правильное видение ситуации. Произошло очень много чудес.
Вы чувствовали поддержку еврейской общины?
Безусловно, мы чувствовали дух поддержки еврейской общины. Наше горе словно объединило всех. Я очень благодарна всем за молитвы и поддержку. Когда я переставала с кем-то разговаривать, то мне становилось очень одиноко. Так получилось, что во время пребывания Гершона в реанимации телефон не смолкал. Я безмерно благодарна каждому человеку в нашей общине, кто помогал делом и молитвой в это время.
Спасибо всем, кто приложил усилия для того, чтобы Гершон был снова с нами! Наша семья благодарна всем, кто принимал участие: семье раввина Когана, семье раввина Лазара, семье раввина Баренбаума, всем, кто помогал действием и молитвой. Теперь мой муж вновь проводит уроки, мы опять в строю, все потихоньку налаживается, и наша дальнейшая цель − делать мицвот!
В это время вы оставались одной с шестью детьми… Как удалось справляться?
На этот период пришелся Песах. Мы с детьми старались успеть сделать все необходимое − подготовиться и провести 
праздник как полагается. Я старалась сохранять хорошее настроение, быть спокойной и энергичной, несмотря ни на что. Человек уже лежит в реанимации, плохих новостей нет, это уже было большой радостью для меня.
Мы с детьми делали много всего интересного дома, потому что были взаперти. Полтора месяца мы вообще не выходили и выкидывали мусор с третьего этажа. Мне дворник подвозил контейнер, и я должна была свисать из окна и выкидывать пакеты по 120 литров, а ведь нужно было еще точно попасть в цель! Помню, был момент, когда соседи аплодировали при попадании пакета четко в «яблочко».
Какие молитвы вы читали в данной ситуации?
Мои дети очень усердно молились. Каждый день у нас был Седер Теилим: мы садились, брали кучу сладкого, чтобы дети радовались и лучше молились, и по очереди читали и повторяли за ведущим.
Что вы могли сказать в поддержку тех, кто сейчас оказался в аналогичной ситуации?
Ребе сказал, что для нашего поколения сейчас не время для эмоций, а время для действий. Что на какое бы дно ни
опустился человек, и в какой бы ситуации он ни оказался, он обязательно должен выйти из нее. Не нужно погружаться в грустные мысли, а надо стараться преодолеть эту ситуацию и выкарабкаться. В такой момент, наоборот, хочется делать много позитивного, не думая о себе. Хочется думать о том, что может принести пользу человеку, который находится в беде. Хочется молиться, делать добрые дела в заслугу человека, иметь с ним связь на духовном уровне, находясь на расстоянии.
И самое главное − не стоит растрачивать свою энергию на эмоции, потому что оплакивать, слава Б-гу, некого. Если человек заболел, то нужно действовать наилучшим образом. И я желаю всем здоровья, желаю, чтобы всегда и везде раздавался детский смех, и чтобы эта охватившая весь мир пандемия привела только к святости, чтобы было больше связи с Творцом, больше искренности во взаимоотношениях и действиях.
Бэ израт Ашем, чтобы быстрее пришел Машиах, и мы все оказались в Иерусалиме. Нужно делать все от нас зависящее, как можно больше добрых дел и помогать попавшим в беду.
Авторы: Ханна Фирзон, Елизавета Рейнлиб
Читайте также
