Велиж – небольшой городок в Смоленской области России, в 1939 году там проживало 1789 евреев (5,68% населения), но грянула война. Сегодня, с помощью историков Центра «Холокост» и сохранившихся свидетельств и документов оккупационного периода, мы можем по крупицам восстановить страшную, бесчеловечную картину 80-летней давности.
Когда местечко в 1941-м году оккупировали германские войска, евреев зарегистрировали и обязали носить жёлтый круг на спине и груди. Был создан юденрат из трёх человек, члены которого носили на руке особую повязку, а главой был назначен учитель (едва ли не единственный случай на оккупированной территории СССР). Единственным подразделением юденрата стала еврейская полиция, которая обеспечивала привлечение всего мужского и трудоспособного женского еврейского населения к принудительным работам, в возрасте от 15 до 60 лет.
Труд евреев использовался при ремонте дорог, при строительных работах, при этом они подвергались постоянным издевательствам и грабежам. В конце августа, подразделения айнзатцгруппы В расстреляли в окрестностях Велижа 17 комсомольцев-евреев, якобы за распространение слухов, затем были расстреляны 150 евреев – женщины и дети. В начале ноября юденрату поручили организовать переселение евреев Велижа в гетто, так, в нем оказалось свыше 1750 узников. Половину несчастных поселили в двух свинарниках. В одном из них оказалось – 600, а в другом – 250 человек. Несмотря на трёхъярусные нары, места для ночлега хватало не всем. Остальные узники жили в одном двухэтажном и в около 20 одноэтажных деревянных домиках. Готовить приходилось на кострах, продовольственное снабжение в гетто отсутствовало.
По свидетельству уцелевших, они питались «с огорода», либо обменивали вещи на продукты у сельских жителей. Нелегально для этого в ближайшие деревни направлялись подростки: за один золотой червонец давали один пуд хлеба. Выход из гетто разрешался только для вывоза умерших. Полицейские выслеживали тех, кто покидал гетто без разрешения, и зверски их избивали. В гетто оказался русский врач Жуков, переселившийся туда с женой-еврейкой и тремя детьми. Он безвозмездно лечил узников.
Евреи-специалисты выполняли различные заказы оккупационных властей. Так, портных заставили шить маскировочные халаты для вермахта, и им разрешили жить вне гетто. Некоторые пожилые евреи даже в заключении продолжали соблюдать религиозные обряды, для чего собирались по субботам на молитву. Утром 28 января 1942-го года части Красной армии начали освобождение Велижа. Часть города была освобождена, за другую продолжались бои.
Оккупанты загнали евреев в свинарники и подожгли их, тогда заживо сгорело более 500 человек. Тех, кто бежал, выломав двери и окна, расстреливали из автоматов и винтовок. Более тысячи скрывшихся евреев были обнаружены полицейскими и казнены ими позже, на берегу р.Велижка. Самое активное участие в уничтожении евреев принимали местные полицейские, во главе с начальником полиции И.Кириенковым.
На судебном процессе в марте 1960 он признал, что «были убиты сотни людей… У нас у всех руки по плечи в крови». Тогда, по свидетельствам историков, погибло 1583 еврея. Вырвались из огня 17 человек, включая 5 детей. Четверо из них были обнаружены и убиты.
Евреи Велижа оказывали нацистам индивидуальное сопротивление, отказываясь выполнять их приказы. В конце августа 1941 года была казнена еврейка, возглавлявшая до войны лесное ведомство города, «за саботаж». Местный грузчик по имени Лева не уступил дорогу немецкому офицеру, а когда тот ударил его по лицу, Лева сбил его с ног и избил до потери сознания, а потом был застрелен немецкими солдатами. Несколько евреев бежали из гетто в партизанский отряд Хмылева; большинство погибло в боях с оккупантами.
Жители Велижа (семья Артемьевых, Матрёна Позник, Пелагея Красина, Ирина Пирожинская, Евдокия Турик и др.) снабжали своих соседей продуктами – без этого узники не смогли бы выжить. Семье Брук помогал сапожник Макунин. В 1970-е гг. учитель местной школы А. Бордюгов, очевидец трагедии, начал составлять список погибших евреев – одним из первых в СССР, ему удалось установить около одной тысячи имён. По результатам судебного процесса 1960 года над пятью бывшими полицаями, двое из них были приговорены к расстрелу. В 1954 году на месте гибели евреев на берегу р.Велижка установлен памятник.
Архив НПЦ «Холокост» располагает свидетельством одной из спасшихся в пекле Велижского гетто, Файнштейн (Поташниковой) Веры Евсеевны, публикуем отрывок из него:
«Написала вам это письмо после того, как прочитала книгу «Ковчег» и наткнулась на сведения о Велижском Гетто. Мне в то время было 12 лет, и все эти годы я помню все, как-будто это было вчера. Я – одна из нескольких, которым удалось бежать из Велижского Гетто. После первой бомбежки 9 июля немцы оккупировали г.Велиж. У нас не было железной 
дороги, и люди бежали по разным направлениям. По правильному пути уехали очень немногие. Остальные вернулись назад в город. Некоторым жалко было оставлять свое добро (например – моему дяде), а когда поняли, то ему уже не отдали лошадь, и было уже поздно. Сразу была создана управа, комендатура. Везде в городе висели приказы о том, что евреям нужно регистрироваться и нашивать спереди и сзади желтые латы. По городу стало ходить опасно, в основном – из-за русского населения. Они смотрели на нас, как коршуны на добычу. Жить в своих домах стало страшно, поэтому все собирались в одном доме – несколько семей, в основном родственники. Молодые мужчины были все на фронте, а которые остались по каким-то причинам, вызывались на работу и больше их никто не видел. Пока жили в городе, продукты были почти у всех, разносили все из магазинов. В Велиже были сырзавод, паточный завод. Но в сентябре началось переселение в гетто. Помню, что там оказалось сухо и тепло. Взять с собой можно было только то, сколько унесешь, люди брали с собой продукты и теплое белье. Наша семья: мама, беременная сестра, мамины брат с женой и 2-мя детьми-подростками, двинулись в Гетто на окраину города, в свинарник, где находилось более 500-та человек. Наступили холода и невыносимые условия. Продукты кончились, начался голод. Среди русского населения имелись и добрые люди, бывшие соседи, которые, рискуя жизнью, через заборы и проволоку передавали вареную и печеную картошку и хлеб.
Трагедия началась в конце января, когда началось наступление, и фронт подошел к Велижу. Сначала загорелся свинарник. Со всех сторон забили окна, облили чем-то и подожгли, и одновременно дома, где жили евреи. Люди из домов бежали и метались. Был сплошной крик и гарь. Мы бежали через поле, по бегущим стреляли. Дядя с семьей были убиты. Я, мама, сестра и еще несколько человек перебежали через поле и попали в дом, где было много русских. Шныряли полицейские и вылавливали евреев. Русские кричали, что здесь есть евреи и мы не хотим быть с ними вместе. Тогда их выпустили и с ними проскочила моя беременная сестра, но больше мы ее не видели. В 40-градусный мороз, без одежды и белья, некоторые добегали до каких-нибудь построек, но их вылавливали и партиями расстреливали. А если удавалось спрятаться – замерзали от мороза, ведь топить печку было нельзя, виден был дым. 2 февраля убили мою маму. Мы бежали по улице Розы Люксембург. Я, мама, родственница с 2-мя дочерьми. Всех сразила пуля, и осталась одна я. Добежала до следующего дома. Меня пустили, обогрели и накормили. Это была русская семья Потапенко Александра Малаховича, там же присутствовали его родители и младший брат. Он работал воспитателем в детском доме. Потом оказалось, что у них пряталась еще одна еврейская девушка Даша Линейкина, и так они нас скрывали недели две.
В Велиже в это время шли тяжелые бои. Улицы переходили из рук в руки. С евреями было покончено. Дальше начались мои мытарства. Старалась находиться около передовой. Меня поймали и поверив, что я — не еврейка, повезли в Германию на работу. В Литве, в 60 км от города Алитце, я спрыгнула с поезда и жила на хуторе, в работницах у хозяина Радюкиноса, пока не пришли советские войска. В гетто погибли: моя мама Файнштейн Зина (Зилна) Давидовна; моя сестра Филановская (Файнштейн) Любовь Евсеевна; мой дядя Пружанский Илья Давидович; дядина жена Пружинская Тэма Абелевна; их дети Берта и Еня; зять – муж старшей сестры Жуков Василий Иванович.»
В конце данного рассказа важно отметить, что память о погибших в наши дни активно сохраняется. Долгие годы на памятнике не было ни слова о погибших узниках гетто. Только в январе 2008 года, усилиями уроженца Велижа 
Ш.М.Голланда, на памятнике установлена мемориальная плита, в память о погибших. Плиты с именами жертв возведены возле памятника в Велиже в ноябре 2019 года, в рамках программы «Вернуть достоинство» Российского еврейского конгресса и Научно-просветительного центра «Холокост», с участием фонда евангельских христиан России «Эвен Эзер».
Трагедии Велижского гетто также посвящен специальный стенд историко-документальной выставки «Холокост: уничтожение, сопротивление, спасение», подготовленной НПЦ «Холокост».
При составлении этой статьи использованы документы Архива УФСБ по Смоленской области. Д. 19515. Т. 9, 10, 14; сборник «Документы обвиняют. Холокост: Свидетельства Красной Армии» / Под ред. Ф.Д. Свердлова. М., 1996; Холокост на территории СССР: Энциклопедия / Гл. ред. И.А. Альтман. М., 2009;
Автор благодарит Леонида Терушкина, заведующего Архивом НПЦ «Холокост» https://holocf.ru/архив-2/ , за помощь в подготовке данной публикации.
