То, что выше самой Торы

В Торе рассказано, что, когда на второй год после исхода из Египта Всевышний повелел евреям справить праздник Песах, те сыны Израиля, которые, будучи в состоянии ритуальной нечистоты, не могли это сделать, предъявили претензии. Они разволновались, не понимая, чем провинились. За что их не допускают к совершению пасхального жертвоприношения?! И Всевышний “пошел им навстречу”: Он установил на века, что тот, кто по уважительной причине не смог праздновать Песах в надлежащее время, должен сделать это на месяц позже, 14 ияра. Таким образом, этот день превратился в Песах-шени, второй Песах.

Одно из различий между первым Песахом и вторым Талмуд формулирует так: “В первом – хамец строго запрещен, во втором – хамец с тобой в доме”. Тосефта  добавляет: “В Первом – запрет хамеца действует все семь дней, во Втором – только один день”. Ясно, что эти различия отражают какую-то внутреннюю, очень глубокую разницу между этими двумя праздниками. И также ясно, что именно различие в их сути определяет все внешние различия.

Чем же различаются первый Песах и второй по своей сущности?

Первый Песах установлен в том порядке, который предписывает Тора: принести пасхальную жертву 14 нисана, изжарить жертвенное животное и съесть, соблюдая все многочисленные предписания об этом. В противоположность первому Песаху, второй как бы нарушает порядок, предписанный Торой: жертву приносят в другой день и т. д. Это – поразительное новшество по сравнению со всеми остальными жертвоприношениями, упоминаемыми Торой. По отношению ко всем жертвоприношениям имеет силу незыблемый закон: “Прошло его время – исчезла обязанность принести эту жертву”. Если жертвоприношение не было совершено вовремя – уже нет возможности исправить это упущение. А дляпасхального жертвоприношения – единственного в своем роде – предоставляется новый срок, дающий возможность восполнить недостающее.

Благодаря этому уникальному качеству второй Песах дает нам несколько очень важных уроков, касающихся служения Всевышнему. Известно высказывание Любавичского Ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона о том, что Песах-шени учит нас: нельзя отчаиваться, все можно исправить, “нет ничего непоправимого”. Даже тот, кто осквернен высшей нечистотой, даже тот, кто ушел от иудаизма очень далеко – и даже если он сделал это по собственной воле, даже с удовольствием, – способен вернуться. Дверь всегда открыта – пусть придет и исправит испорченное, восполнит упущенное. Понятия “слишком поздно” не существует!

Можно ли обновить Тору?

Чего хотели люди, пришедшие к Моше и кричавшие: “Почему мы будем лишены возможности принести жертву песах?” Ведь они знали, что, согласно уже данным законам о Песахе, их нельзя допустить к совершению этого жертвоприношения. Неужели они требовали, чтобы им была дана новая Тора?

Два Песаха выражают два вида служения Всевышнему: служение цадиким (праведников) и служение баалей-тшува (раскаявшихся грешников). Первое – упорядоченное, в строгом соответствии с Торой и с порядком мироздания. В противоположность этому служение баалей-тшува не отличается упорядоченностью. Грешник нарушил порядок, предписанный Торой, и искривил свой путь. Его спасение в том, что Всевышний открыл перед ним путь к исправлению и дарует ему поводы и возможности восполнить упущенное. Первый Песах соответствует первому виду служения Всевышнему, а Песах-шени – второму.

В свете этого толкования получают свое разрешение несколько проблем. В том, что связано со вторым Песахом, мы находим нечто странное и в высшей степени удивительное. Все заповеди Торы даны Моисею Всевышним в согласии с Его высшей волей и в определенном порядке. Но про возможность совершить пасхальное жертвоприношение в другое время Свыше изначально не было сказано Моше ничего. Это значит, что в рамках Торы, дарованной Всевышним Моше, Песах шени не может иметь места. Но, как рассказано в Торе, вдруг несколько евреев принялись кричать: “Почему мы будем лишены возможности принести жертву?” – и в ответ на их “инициативу снизу” Всевышний дал заповедь о втором Песахе.

Здесь многое непонятно. Если Тора предвидит возможность второго Песаха, почему Всевышний не сообщил об этом Моше раньше, когда давал ему указания о Песахе? Если же нет, возможно ли, чтобы в Торе появилось нечто новое по инициативе людей? А если бы те сыны Израиля не пришли к Моше с претензиями, то возможность отпраздновать Песах-шени так и не стала бы явной?

Нужно еще добавить вопросы, которые задает комментарий “Ор Ахаим”, написанный великим марокканским цадиком рабби Хаимом ибн Атаром. Он обращает внимание на то, что евреи, пришедшие к Моше, сами сказали, что осквернены трупной нечистотой. Но если так, почему же они все-таки притязали на участие в совершении жертвоприношения? Им же было прекрасно известно, что ритуально нечистый еврей не вправе претендовать на это! Значит, там не было требования, опирающегося на новые, непредусмотренные обстоятельства, которые сложились внезапно. Был лишь протест, не имевший реального основания. Протест против ясного и недвусмысленного закона Торы.

Каково наказание грешника?

Однако в свете сказанного выше мы получаем ответ на эти вопросы. Как говорилось, Песах-шени соответствует типу служения баалей-тшува. А тшува (раскаяние, возвращение) – как объясняет ее смысл учение хасидизма – по своей сути не укладывается ни в порядок мироздания, ни в порядок самой Торы. В рамках природы мира, сотворенного Всевышним, для тшувы нет места: нет никакой возможности исправить вред, нанесенный грехом. По букве Торы, если человек нарушил ее запрет или не исполнил ее предписание – это то “искривленное, которое не сможет выпрямиться”. Однако есть сила, даже более высокая, чем Тора, позволяющая исправить испорченное и восполнить отсутствующее.

Сказано в мидраше: “Спросили у мудрости: “Каков удел грешника?” Ответила она им: “Грешников будет преследовать зло”. Спросили у пророчества: “Каково наказание грешника?” Ответило оно им: “Душа согрешившая погибнет”. Спросили у Торы: “Каково наказание грешника?” Ответила она им: “Пусть принесет повинную жертву и получит искупление”. Спросили у Святого, благословен Он: “Каково наказание грешника?” Ответил Он им: “Пусть совершит тшуву, и простится ему”” .

Мы видим здесь, что тшува не существует ни для мудрости, ни для пророчества, ни даже для Торы. Лишь Сам Творец предоставляет грешнику возможность тшувы.

Тора предписывает человеку строгий порядок, которого тот обязан придерживаться. Она открывает человеку, в чем состоит воля Всевышнего, и любое отклонение от нее – грех. Как только человек совершает его, он выходит из поля зрения Торы. Раз он не посчитался с ее словами, раскрывающими ему, в чем состоит воля Всевышнего, ей больше нечего сказать ему (до тех пор, пока он не принесет повинную жертву). Однако есть более высокий уровень – Сам Творец. Он не ограничен ничем и не заключен ни в какие рамки – поэтому от Него может прийти указание о тшуве. Несмотря на то что человек преступил волю Всевышнего, выраженную в Торе, Творец дает ему силу совершить тшуву и возможность заслужить прощение.

Сила тшувы

Дело в том, что не только сотворенный мир ограничен мерами и пределами, но и сам Б‑жественный свет, связанный с миром, также имеет определенные ограничения – для того, чтобы создания, ограниченные во времени и пространстве, смогли его воспринять. Мудрость – это определенная ступень Б‑жественного света, и тоже относится к пророчеству и к самой Торе. Несмотря на ее невообразимо высокий уровень, она тоже представляет собой определенную категорию Б‑жественного света, имеющую некие ограничения. Однако Творец выше всех этих ступеней. К нему неприменима никакая мера, и у Него нет абсолютно никаких ограничений.

Но как человек может “подействовать” на Самого Всевышнего? Как он может достигнуть самой Б‑жественной Сущности, которая выше даже Торы?

Силу для этого дает тшува. Поскольку даже у отпетого грешника-еврея остается Б‑жественная душа, “частица Б‑га Свыше”, всегда есть возможность через нее “связаться” с ее источником – Б‑жественной Сущностью – и “пробудить” Ее. Но сделать это еврей способен лишь одним способом: совершением тшувы, которая “встряхнет” душу и выявит ее Б‑жественную Сущность. То, что еврей согрешил и преступил волю Всевышнего, пробуждает Сущность его души, и он чувствует, что сам оторвал себя от Источника своей духовной жизни. Он глубоко в том раскаивается и принимает твердое решение никогда больше не повторять такую глупость. И его душа передает эти “импульсы” в свой Источник – в Б‑жественную Сущность – и получает оттуда в ответ силы, нужные для того, чтобы исправить нанесенный ей ущерб и восполнить упущенное.

Самое удивительное в том, что тшува не только стирает все последствия греха, совершенного в прошлом, но также притягивает весь тот Свет, который должен был быть привнесен в мир неисполненной заповедью. То есть, можно было бы думать, что тшува исправляет испорченное и тем самым очищает душу, однако то, что следовало сделать, но не сделано, – пропало навеки. Нет, истина заключается в том, что даже отсутствие Света восполняется, и раскаявшемуся грешнику засчитываются “в актив” не исполненные им заповеди!

В Талмуде есть поразительный пример того, как великий грешник не только получил прощение, но и заслужил высшее вознаграждение. Элиэзер бен Дурдая, совершивший множество очень тяжких грехов, плакал о них до тех пор, пока душа его не вылетела из тела, и в тот же миг раздался голос с Неба: “Рабби Элиэзер бен Дурдая приглашен к жизни в грядущем мире!” Заплакал тогда Рабби (рабби Йеуда Анаси) и сказал: “Случается и такое: человек приобретает грядущий мир в единый миг, и мало того – с Небес его называют “рабби”!” То есть не только все пятна на душе рабби Элиэзера бен Дурдаи исчезли и она совершенно очистилась, но даже удел в грядущем мире, который ему полагалось заслужить тщательным исполнением заповедей в течение всей жизни, был дарован ему в один миг. Вот какой силой обладает тшува: она не имеет никаких ограничений и способна сразу же восполнить то, для чего в рамках этого мира потребовалась бы большая работа в течение долгого времени.

Крик души

Итак, как уже говорилось, тшува не укладывается в обычный порядок, установленный в сотворенном мире. Теперь мы можем ответить на поставленные вопросы о втором Песахе.

Да, Всевышний сам не отдал повеление о втором Песахе, потому что, согласно порядку, установленному Торой, пасхальное жертвоприношение надлежит совершать 14 нисана, а не 14 ияра. В этом – выражение мудрости Торы, дарованной Всевышним Моисею. Сыны Израиля, которые пришли и сказали: “Почему мы будем лишены возможности принести жертву?” – выразили в этих словах крик своей души, страстно желавшей исполнить заповедь о пасхальной жертве. Этот внутренний крик их души взлетел высоко-высоко, выше уровня Торы и ее мудрости, и пробудил саму Б‑жественную Сущность. И оттуда пришел ответ: есть возможность совершить второй Песах.

Так разрешаются вопросы, заданные в комментарии “Ор Ахаим”. Те сыны Израиля знали, что закон Торы запрещает тому, кто ритуально нечист, приносить жертву Всевышнему. Однако их еврейская душа не могла смириться с этим, мысль о том, что столь дорогая заповедь не будет исполнена ими и что это непоправимо, не давала им покоя. Поэтому они высказали претензии, которым не было места в рамках мудрости Торы, – наподобие совершения тшувы вопреки ограничениям, накладываемым и мудростью, и пророчеством, и самой Торой. Но они получили ответ с того уровня, который превыше всего и не связан никакими ограничениями, – из Б‑жественной Сущности, Которая даровала им силу совершить то, что не предусмотрено Торой, и исправить то, что, согласно Торе, было бы безвозвратно потеряно.

И вот что важно: это новое указание, для которого ранее в Торе не было места, теперь “спустилось” в Тору и стало ее неотъемлемой частью. В этом тоже проявилось всемогущество Творца. И теперь каждый еврей – поскольку он обладает Б‑жественной душой – в силах обращаться к самой Б‑жественной Сущности и “добиваться” не только исправления проступков, но и восполнения потерянных заслуг.

Рав Йоэль Кан

Перевод с иврита Йеуды Векслера