Герой интервью Михоэль Мелихов считает, что Всевышний наделяет людей талантами и способностями для определённых целей. Перед вами история основоположника хасидского рэпа в России, автора десятка песен и стихотворений и студента ешивы в синагоге на Большой Бронной.
–Ты был воспитан в еврейских традициях?
-Да, о своём еврействе я знал с самого детства. Мой дед был раввин был раввин Махачкалы. Моя семья была скорее традиционной, нежели религиозной: мы отмечали праздники, у меня и моих братьев была бар-мицва, но в маленьком городе на границе со Ставропольским краем, евреев было мало. Мой путь в иудаизм начался в 15 лет, когда я приехал в Москву. Я поступил в институт, но отец был категорически против светского образования – так я стал студентом ешивы “Томхей Тмимим Любавич”. О ешиве отец узнал благодаря шлиахам, двум молодым парням – студенту Леви Назарову и сына раввина Нальчика, Менахему Шабаеву. В ХаБаДских учебных заведениях существует такая традиция, заслуживающая уважения – отправлять ребят на Пейсах в разные города, чтобы распространять знания о еврействе. Как видишь, сработало! О том, что я еду учиться в ешиву, я узнал последним.
-Как ты отнёсся к решению отца?
-Я был против религиозности. Мне было достаточно того, что я еврей. Религиозные люди всегда вызывали у меня уважение, но мне было комфортно на своём уровне.
-Ты не пытался переубедить отца и пойти в институт?
-В какой-то момент я осознал, что учёба в ешиве для меня – ашгаха пратит, Б-жественное провидение. Началось всё с того, что 2008 году мой старший брат уехал в армию в Краснодар. На присягу отец поехал с ним. Своей традиции он не изменил и зашёл в Краснодаре в синагогу, где ему подарили фотографию Ребе. В тот же день (прям в тот же!) я нашёл на своём компьютере фотографию пожилого мужчины. На своём запароленном, личном компьютере я нашёл фото, которое никогда не сохранял… Я решил, что можно поставить её в качестве “аватарки” – фотографии профиля в “Одноклассниках”. Социальные сети тогда только-только набирали оборот, а “контакт” был на стадии разработки. Модераторы фотографию не одобрили, отметив её, как изображение известной личности. “Что за безобразие?” – подумал я. – “Фото какого-то простого дедушки не дают поставить!”.
Утром из Краснодара вернулся отец и подарил мне дорожную молитву с изображением этого же дедушки. “Снова он!”, – подумал я с раздражением.
Вскоре мы приехали в Москву. Узнав о том, что вместо налоговой академии я должен буду провести юность в ешиве, я упал духом. Увидев мою реакцию на новость, отец предложил вернуться домой. Я понимал, что это будет неправильно – уехать обратно, проделав такой путь… И вот по пути в раввинат, находившийся тогда в здании Бухарской синагоги на заднем дворе МЕОЦа, я снова увидел портрет старичка. Тогда я узнал о том, кто такой Ребе, и с тех пор у меня с ним особая связь.
-Какое впечатление произвела на тебя жизнь в ешиве?
-Любой, связанный с ешивой человек, скажет, что “Михоэль Мелихов мечтал свалить оттуда с первых дней”. Правда постепенно я успокоился и начал учиться. В “Томхей Тмимим Любавич” я провёл четыре года. Четыре года в самой чаще леса Пушкинского района Подмосковья. В ешиве ты настолько погружаешься в иудаизм, что меняешься не только внешне, отращивая бороду шляпа, но и внутренне. Ты не отвлекаешься на светские проблемы, никуда не бежишь. Когда я в первый раз приехал домой на каникулы, мама сказала: “Уехал один сын, вернулся другой”.
Реб Зуши говорил: “Тот, кем ты считаешь себя в ешиве – не тот, кто ты на самом деле. Настоящий ты за воротами”. И это правда. Ты выходишь в нееврейский мир и понимаешь, что тебе предстоит применять полученные знания на практике, задумываешься о том, как ты будешь справляться со сложностями, какую пользу принесёшь другим евреям.
-Ты приближал к собложению заповедей Торы своих родителей?
-С начала моего обучения в ешиве и осознание важности соблюдения, я мечтал о соблюдающей семье. Я вёл уроки с родителями по телефону, по приезду домой привозил книги и кошерные продукты. Сейчас по прошествии 6 лет дома соблюдают кашрут. На днях я свозил братьев на Оэль ребе РаШаБ, где они взяли на себя новые мицвот.
Чудесным образом соблюдать начала моя мама. Я просто объяснил ей, насколько важны заповеди зажигания свечей и чистоты семейной жизни для Еврейской женщины, и она начала следовать моим советам, понимая, насколько они важны для мира в семье и здоровья детей. Когда я приезжал в гости, она соблюдала Шабат.
Однажды мы с представителем молодёжного движения в Ростове-на-Дону Давидом Файном отвезли её на Оэль – могила праведника возле Ростова. Мама так прониклась, что взяла на себя сразу все заповеди.
-Надо иметь сильный характер, чтобы взять на себя всё сразу!
-Да, даже мне есть, чему у неё поучиться. Тому, как она молится, как читает Тегилим, как учится.
Параллельно с мамой я приближал к Торе отца и братьев. В этом году купил им тфилин.
У меня есть такая черта: мне всегда всего малобольше. Так и в религиозной жизни. Например, мне мало одного цицита: я покупаю два, три про запас. Как и мой отец. Ему мало того, чтобы я просто соблюдал, он всегда мечтал о том, чтобы я стал раввином, хотя мне достаточно того, что я раввин своей семьи.
В одном из писем Ребе пишет, что все души, которые учатся в ешивах, заранее отбирает Ребе РаШаБ – Пятый Любавичский Ребе. Однажды за Шабатней трапезой я спросил у него как я, обычный парень из маленького никому не известного посёлка городского типа, вдруг оказался в одной из лучших ешив мира! Отец не нашёл, что сказать. Меня всегда задевало, что я один соблюдающий мужчина в своей семье и за всех отвечаю. Леви Друц меня учил, что подход ХаБаДа – не заставлять. Просто предлагать, показывать и учить. И я нашёл подход к своему отцу. В тот день предложил ему представить, что я раввин, и прихожане просят рассказать меня о своих родителях. Будут ли они полностью доверять мне, слушать мои советы, если у меня не получается приблизить даже своих родителей?
С того дня мой отец носит кипу, цицит и накладывает тфилин.
-Как ты начал творческий путь?
-Ещё до учёбы я занимался музыкой, но тогда ещё не задумывался о том, чтобы посвятить ей всю жизнь.
Я учился в музыкальной школе по классу фортепиано, но влияние на меня оказал рэп, впервые услышанный мной в 13 лет.
У “Децла” него было несколько треков, которые меня зацепили. Один из них – “Б-г есть”. Я слушал, вникал в смысл и восхищался тем, что исполнителям удаётся за 3 минуты донести до людей глубокие идеи. И я решил попробовать написать что-нибудь своё. У культового Московского рэппера “Лигалайз” есть песня “Будущие мамы” – я сочинил “Будущие папы”.
Мои вкусы менялись, я слушал и других исполнителей. С 16 лет я пробовал писать не просто песни, а целые стихотворения. Иногда записывался в студии, но, услышав себя со стороны и заметив все недостатки, разочаровался. Сейчас я постоянно тренирую и совершенствую свою речь. Я читаю рэп, а он требует не только красивых слов и правильной интонации, но и чёткого произношения.
Внешность обманчива. Ты посмотри:
Тут люди глазами голодны,
Язык без костей, а на деле – ноль.
Мнимость возвышается, и кажется, что ты король.
-Вы с другом зародили первый хасидский рэп в России…
-Да. Я записываюсь совместно с моим другом Малахи. Мы так и называемся – “Мелихов и Малахи“. Наши композиции направлены на распространение Торы и приближение людей к Б-гу. Перед тем, как записать первый трек, мы посоветовались со своей машпией и написали письмо Ребе. “Если есть у еврея талант, он должен направить его на мивцоим”, – ответил он.
С Малахи мы даже сняли клип YeshiVacation, хотя сама ешива, к сожалению, нашу инициативу не одобрила, и я ушёл. Музыка – не просто моё хобби, а моя жизнь. Я раскрываю в ней свою душу.
Раньше мы писали исключительно для евреев, но сейчас я стараюсь подбирать слова так, чтобы и неевреи, и нерелигиозные люди с интересом меня слушали. Простыми фразами я доношу до людей Тору и Танию.
Мне поступает много предложений для совместных записей с девушками, при чём достаточно известными, но я отказываюсь. Я еврей, я хасид, я раввин своей семьи. Если я это сделаю, то грош цена моей религиозности.
Я выступаю на праздниках, мероприятиях, но всегда помню о том, что в первую очередь гонюсь не за славой, а за тем, чтобы разжечь огонь в еврейских душах!
-Чем ты занимаешься сейчас помимо музыки?
-Сейчас я учусь в ешиве в синагоге на Большой Бронной на шойхета – ритуального резника. Это достаточно кровавая работа, но я выполняю большую заповедь. На шойхетах лежит большая ответственность – благодаря нам у евреев есть возможность питаться кошерным мясом.
-Ты не думал уехать в Израиль?
-Я люблю Израиль, как Эрец Исраэль, нашу еврейскую землю, но не как государство. Для евреев там нет свободы, предписанной нам Торой. Там хорошо отдыхать, килограммами есть кошерное мороженое, но не жить.
-О чём ты мечтаешь?
-Серьёзный вопрос. Я реалист. Я ценю то, что имею. Конечно, я хочу создать крепкую еврейскую семью. И дальше развиваться в музыкальной сфере.
Там, где мысли, там и ты.
Настрой свою волну на радио мечты!
-Что ты можешь сказать нерелигиозным евреям, обходящим синагогу стороной?
-То есть таким, каким был я?
Многие утверждают, что они евреи внутри. Этого не достаточно – стыдно не знать о своём народе. Для того, чтобы чего-то добиться, надо делать шаги навстречу Всевышнему, совершать усилия над собой. К тому же ходить с бородой и в кипе сейчас можно открыто и с гордостью.
Кто хочет жить, будет бороться до конца
Лицом к проблеме с духом крепкого бойца.
Мы как дети одного отца –
Стремимся быть подобием нашего Творца…
Беседовала Штерна Сара Белькина
