В недельном разделе Торы “Тазрия” сказано, помимо прочего: “А если расцветет цараат на коже, и покроет цараат всю кожу, [восприимчивую к] пораженную, от его головы и до его ног, сколько видят глаза коэна. И осмотрит коэн, и вот покрыла цараат все тело его, то признает он поражение чистым. Все побелело, чисто это”. (13:12-13)
Мидраш-галаха предлагает два толкования слов “сколько видят глаза коэна”. Толкование первое: “Сколько видят глаза коэна – кроме укромных частей тела. Поэтому сказано: мужчина показываается [коэну в позе] копателя и [в позе] сборщика маслин. А женщина показывается [коэну в позе] хлебомеса и [в позе] кормилицы”. Корче говоря, все, что не доступно постороннему глазу, ни когда мы наклоняемся, ни когда тянемся вверх, ни с разведенными ногами и ни с поднятой грудью – не должно нас интересовать. Даже если там что-то и побелело (или не побелело) – не волнует. Ибо столько глаза коэна не видят. Толкование второе: “Сколько видят глаза коэна – кроме коэна, у которого потемнело в глазах. Поэтому сказано: коэн у котрого потемнело в глазах, коэн ослепший на один глаз и слабовидящий коэн – да не осматривают следы цараат”.
Судя по формулировке “Торат коаним” (“одно мнение… другое мнение”), перед нами спор: так понимать слова Писания, или сяк. Но если заглянуть в Мишну (“Негаим”, 2:3-4), то в третьей мишне там сказано про то, что одноглазому или плодслеповатому коэну не следует осматривать подозреваемых на цараат. Как сказано: “Сколько видят глаза коэна”. А в четвертой, как ни в чем ни бывало, продолжается про позы, которые должны принимать осматриваемые. Правда там не добавлена ссылка на “сколько видят глаза коэна”. Но это она в тексте самой мишны не добавлена. А все классические комментаторы Мишны, как один, ее добавляют от себя. В том числе и Рамбам, который затем приводит оба постановления в своей “Мишне Тора” и оба подкрепляет тем, что вот, мол, сказано: “Сколько видят глаза коэна”.
Похоже, дело в том, что по мнению авторов Мишны, из того, что сказано (в целом) “сколько видят глаза коэна”, следует, что речь только о частях тела, открытых взору коэна. А из того, что сказано “сколько видят глаза коэна” (где “сколько” (дословно “все”) – избыточно: можно же было сказать просто “от его головы и до его ног – видимое глазам коэна”), добавляется, что коэн должен быть полноценно зряч. Иными словами “сколько видят” не в смысле “что видят”, а в смысле “как видят”: видят на 100%. (И см. Раши там: “Исключает коэна со слабым зрением” и т. д. На первый взгляд непонятно: почему бы Раши не привести более напршивающийся вариант с доступными обзору частями тела? А дело, похоже, в том, что Раши, как и авторы Мишны и ее комментаторы, считает, что про части тела – настолько очевидный прямой смысл слов “сколько видят глаза коэна”, что там и говорить не о чем. И говорит о том, о чем говорить есть.)
Таким образом, непонятной остается только позиция “Торат коаним”: почему они считают, что два приведенных ими мнения противоречат друг другу, а не дополняют одно другое?
Для того, чтобы понять разницу в позициях мидраша (“Торат коаним”) и Мишны (тр. Негаим), нужно обратить внимание на разницу в формулировках. Например, в мишне упоминаются только одноглазый и слабовидящий коэны, а в мидраше говорится о коэне, “у которого потемнело в глазах”. И это может быть или следствием того, что он лишился одного из глаз, или того, что оба стали хуже видеть и т. д.
“Тосафот Йом Тов”, комментируя слова мишны (“одноглазый или слабовидящий”), выводит, что, если ухудшилось зрение только одного глаза, коэн имеет право продолжать осматривать пациентов. Пока, не дай Б-г, не лишится глаза окончательно. На это оппоненты “Тосафот Йом Тов” возражают, что даже незначительное ухудшение зрения одного из глаз это уже не “сколько [должны] видеть глаза коэна”! Поэтому, по их мнению, слова автора мишны должны пониматься не буквально. А, как водится, расширенно. “Тосафот Йом Тов” же исходит из того, что два (хоть сколько-нибудь видящих) глаза нужны коэну, потому что в стихе сказано во мн. ч. “глаза”, то есть как минимум два. А то, что хотя бы один из этих глаз должен видеть на 100%, следует уже из “сколько видят” и т. д.
Если он прав, то, вероятно, мы нашли ответ на свой вопрос: авторы мишны считают, что речь идет о двух категориях (одноглазые и слабовидящие на оба глаза), а мидраш – что об одной, но состоящей из нескольких подкатегорий, объединенных тем, что представители всех их лишены возможности видеть столько, сколько должно быть доступно глазам коэна. (Кстати, Раши вообще говорит о слабом зрении, не упоминая глаза, вообще не использует это слово. Из этого следует, что Раши принципиально согласен с “Торат коаним”: любое ухудшение зрения, пусть даже незначительное и только в одном глазу, делает коэна непригодным для осмотра подозреваемых на цараат и т. д.)
Расхождение, таким образом, касается фундаментального вопроса. Чего требует Тора: чтобы коэн (“субъект”) обладал стопроцентным зрением (чтобы теоретически иметь возможность увидеть “столько”), или что осмотр следов возможной цараат (“объекта”) должен быть произведен надлежащим образом – хорошо (“нормально”) видящими глазами. На первый взгляд – что в лоб, что по лбу. Какое то бессмысленное крючкотврорство. Сводящееся в любом случае к тому, что нужен глазастый коэн и т. д. Но на самом деле ответ на заданный нами вопрос важен и актуален (насколько может быть актуален вопрос, касающийся цараат, которую никто не видел уже несколько тысяч лет).
Вспомним вот о чем. Как известно, непосредственно осматривать следы возможной цараат может кто угодно. Лишь бы был профессионал и знаток своего дерматологического дела. Совсем не обязательно, чтобы это был коэн. Но вот постановить, что речь идет именно о цараат, если это цараат, должен обязательно именно коэн. Что с чужой подсказки – не важно.
Иными словами, вполне возможна и реальна ситуация, в которой пораженного язвой сначала осматривает Пафнутий Порфирьевич Московский-Разумник (еврей по маме, Розе Моисеевне Офтальмолог-Московской-Разумнице), мировое светило в области цараат, а затем, по его отмашке, малолетний и слегка умственно отсталый коэн признает того пораженным цараат. Заповедь Торы исполнена. А без слабоумного коганенка Пафнутий Порфирьевич мог бы свой диагноз в диссертацию засунуть. Больше с ним все равно делать нечего.
Теперь, внимание, вопрос: идеальным зрением должен обладать только осматривающий (не важно, коэн или нет) или и освидетельствующий (непременно именно коэн)?
Меири, для удобства, приводит оба мнения. Похоже одно из них перекликается с первым из наших предположений (т. е. дело в зрительных способностях субъекта и значит коэн (тот самый “субъект”), несмотря на то, что фактически он смотрел, но не очень видел, должен обладать абсолютным зрением), а другое со вторым (т. е. что идеальным должден бвыть осмотр, т. е. хорошо видеть, в нашем примере, должен только Пафнутий Порфирьевич, а его маленький друг коэн может быть косым на оба глаза, один из которых дальнозоркий, а другой – близорукий).
И похоже, в этом и заключаются различия в позициях Мишны и “Торат коаним”. Автор Мишны считает, что дело в качестве осмотра. Поэтому в продолжение он упоминает, что при осмотре (предположительно) пораженных цараат плохоосвещенных домов не открывают окна, чтобы было посветлее. Казалось бы, где одноглазый коэн, а где безоконный дом? А дело в том, что автор мишны намекает нам: дело в том, что обзор должен быть безупречен изначально, до (и без) применения дополнительных средств, особых усилий и т.д. В обзоре дело.
И это дает нам лучшее понимание позиции “Тосафот Йом Тов”: одного хорошо видящего глаза вполне достаточно для хорошего осмотра. Поэтому если оба глаза на месте и один из них видит как надо – коэн (или не коэн, как мы выяснили) пригоден к осмотру и т. д.
Автор же мидраша полагает, что дело в том, что от коэна требуется идеальное зрение. И потеря (в любой мере) зрительной способности даже одного из его глаз – это конец карьере. Как следствие, автор мидраша считает, что два толкования слов “сколько видят глаза коэна” (“кроме укромных частей тела” и “кроме слабовидящих коэнов”) – это две совсем разные (взаимоисключающие!) истории: первое исходит из того, что дело в процессе осмотра (позиция мишны) , а второе – из того, что, как мы объяснили выше, дело в зрительных способностях коэна.
А мишна все валит в одну кучу. Поскольку исходит из того, что речь в обоих случаях о качестве осмотра, а не о способностях осматривающего. Поэтому мы имеем дело с двумя моментами одного требования: осмотр должен быть полным и в смысле беспрепятственности обзора и в смысле способности осматривающего осмотреть.
Хасидизм известен своим парадоксальным взглядом на реальность. Цараат, напимер, в учение хасидизма, это такой аналог звания летчика-космонавта-героя. Почему? Потому что ее удостаивались, конечно, за кое-какие провинности, но одновременно это служило наглядным доказательством того, что, по мнению Небес, проблемы у кавалера цараат исключительно на самом поверхностном, внешнем уровне. Т.е. на менее поверхностных уровнях все в порядке, и можно, с Б-жьей помощью, выдыхать.
А слепота, например, в учении хасидизма рассматривается как такая зрительная сверх-способность, с которой глазам и не справиться. Почему? Потому что обычное зрение позволяет увидеть только внешнее. А сверх-зрение – только внутреннее. (Есть еще супер-пупер-сверх зрение, которое дает способность видеть все вообще, но это – тема отдельного разговора).
Теперь подставляем данные в уравнение и получаем следующее: когда изъян находится только на поверхностном, внешнем уровне (цараат), праведник, который видит только сущностное-внутренее (слепой коэн) помочь не может. Ибо слишком возвышен.
Короче говоря, идти со своими проблемами нужно не к любому праведнику, а только к супер-пупер, т. е. к главе поколения.
Правда, личность главы поколения у некоторых вызывает вопросы. Слава Б-гу, вот-вот несомненный глава нашего поколения должен прийти к нам в качестве Машиаха. Так вопрос и закроется.
(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, “Ликутей сихот” т. 32, стр. 84-90.)
Читайте также
