В пасхальной Агаде мы читаем: “О четырех сыновьях говорит Тора: один – мудрец, один – злодей, один – простак, а один не знает, как задать вопрос”. Интересно, а почему худший из них, злодей, назван вторым, сразу после мудреца?! Казалось бы, его место (если ему вообще есть место в Агаде) – в конце списка.
Кстати, и ответ, который отец дает этому сыну, кажется странным: “Если бы ты был тогда в Египте, не удостоился бы Избавления”. Но если этот сын не имеет никакого отношения к Избавлению, к Исходу, то что же он делает за пасхальным столом и, более того, – в пасхальной Агаде?
Вопрос приобретает еще большую остроту, если мы вспомним, что из четырех бокалов вина, которые пьем во время седера, именно над вторым мы произносим большую часть молитв и рассказов. А ведь, по словам святого Ари, четыре бокала соответствуют четырем сыновьям. Таким образом, над бокалом злодея мы произносим большую часть Агады!
Говорит Талмуд: “Даже если еврей согрешил – он остается евреем”. Причина этого феномена состоит в том, что есть в еврее Божественная душа, которую ему не дано запятнать, как бы он себя ни вел. Итак, и злодей остается евреем. И его надо привести к пасхальному столу, и его надо тянуть, приближать к еврейству. Но кто в состоянии справиться с этой миссией? Ясно, что ни простаку, ни тому, “кто не знает, что спросить”, это не под силу. Только сын-мудрец может помочь злодею найти потерянную, забытую душу. Надо поместить “злодея” рядом с мудрецом (и за столом, и в Агаде). И пусть не говорит мудрец: “Кого это ко мне подсадили?! Не дают насладиться седером” Пусть помнит мудрец, что без “злодея” не будет праздничный стол полным, что из Агады слова не выкинешь!
Есть в этом двойное послание. Злодею Тора говорит: “Не отчаивайся, всегда есть шанс на спасение. Ищи брата-мудреца, он поможет”. Мудрецу же Тора говорит: “Не думай, что ничто не связывает тебя с этим злодеем. Он твой брат. Забота о нем – не только твоя заслуга, но и твой долг”.
После всего сказанного, остается непонятным, почему Агада говорит: “Если бы ты был там, ты не спасся бы…”? Эта фраза не только не направлена против сына-злодея, но и намекает на путь его спасения. Если бы он был злодеем в Египте, до дарования Торы, у него не было бы надежды. Но сейчас, когда у евреев есть Тора, открыты пути раскаяния и возвращения.
Есть в пасхальной Агаде место, которое, казалось бы, всем хорошо знакомо. Но именно в нем спрятан намек, на который большинство читателей не обращает внимание.
“Что говорит мудрец? Каковы законы, правила и повеления, которые заповедал вам Всевышний?.. Что говорит злодей? Что это за служба у вас? Сказал “у вас”, а не “у нас” – исключил себя из общины, отказался от веры”.
Проще говоря: главный признак злодея – его отказ от еврейства – мы распознаем по тому, что он говорит о еврейских обычаях как о чужом. “Что это у вас за обычаи?” Мы так привыкли к этому тексту, что не обращаем обычно внимания на “мелочь”: мудрец-то тоже говорит о законах во втором лице. “Каковы законы, правила и повеления, которые заповедал вам Всевышний?”
Если так, то где граница между мудростью и злодейством, между верностью еврейству и пренебрежением им?
Слова мудрого сына приведены в шестой главе книги “Дварим”: “Если спросит тебя завтра сын: “Каковы законы, правила и повеления, которые заповедал вам Всевышний?”…” Слова злодея взяты из двенадцатой главы книги “Шмот”: “И будет так: если скажут вам сыновья ваши: “Что это за служба у вас?”…”
Разница в том, что мудрец спрашивает, а злодей утверждает. Слова, которые в устах второго сына звучат возмутительной наглостью, свидетельством измены своему народу, оказываются вполне легитимными в устах первого сына.
Почему? Потому что в иудаизме нет запрета на вопросы. Любой вопрос правомочен и достоин спокойного и подробного ответа. Более того, еврей обязан спрашивать, если ему непонятно: “Тот, кто стесняется спрашивать, никогда ничему не научится”, – говорил Гилель. Но те же слова, если они произнесены не с вопросительным, а с восклицательным знаком, оказываются непростительными.
Как часто приходится слышать людей, с пафосом излагающих всем желающим и прочим свой взгляд на еврейскую религию! Немногие, очень немногие из них способны прочесть простенький классический еврейский текст. Немногие из этих немногих изучали Тору. Вряд ли они решились бы с такой уверенностью высказываться на другую не знакомую им тему. Но о Торе почему-то решаются судить без элементарной базы, без знаний.
Это и есть корень, из которого вырастает отказ от еврейства. Еврейство пронизано духом интеллектуальной свободы. Спрашивайте, не стесняясь, но не говорите с априорной уверенностью о том, что вам мало знакомо.
Из трудов Любавичского Ребе; краткое адаптированное изложение
Сокращенное изложение р-на А.Фейгина
