Я в большом городе, но в очень маленькой стране. Я совершенно одна и обладаю массой свободного, но постоянно занятого чем-то времени. Иерусалим – не Москва, но разница в культурном коде всего мироустройства скрадывает двадцатимиллионную разницу в числе жителей. Большой город всегда место большого одиночества. Правда это одиночество дает гораздо больше, чем то же самое чувство в Москве. В Иерусалиме ты погружаешься в себя, а не в суету, работу, или, собственно, одиночество.
Я много езжу, наблюдаю, рассматриваю чужие жизни сквозь маленькие форточки, которые люди не закрывают, думая, что никто не сможет увидеть оттуда содержимое их домов. Иногда, правда, не нужно подсматривать в окна чужой жизни и культуры. Люди сами открывают для меня дверь, порой со свечами и шабатним ужином.
Однажды я была на настоящей еврейской свадьбе. Дело было в ста пятидесяти километрах от Иерусалима. В маленьком, очень живописном и зеленом кибуце. Невероятно, ведь свадьба была ортодоксальная, и не знала ни имени жениха, ни как величают невесту. Меня пригласил друг их друзей, сказав, что если я никогда не видела настоящую свадьбу, то просто обязана поехать и увидеть все своими глазами, сказал еще, что в Израиле это нормально, и они будут только рады, если я выпью за их будущее счастье бокал шампанского. И так вышло, что совершенно незнакомые люди подарили мне праздник и толику собственного счастья.
Израиль, как мне кажется – это страна свадеб и детей. Там все женятся, постоянно и несмотря ни на какие мировые катаклизмы. А потом рожают детей, и не останавливаются после третьего ребенка, а создают действительно большие семьи, где только своих детей – 6 человек. Женщины и мужчины воспитывают детей, заботятся о них, не забывая при этом о собственной карьере и духовном самосовершенствовании. При таком количестве счастливых людей и сам становишься чуточку счастливее. В прошлую свою поездку я спросила у подруги, уже два года живущей в стране, часто ли она ходит на свадьбы. Она рассмеялась и сказала, что их с мужем зовут на бракосочетание в том или ином варианте от шести до десяти раз в месяц, и им приходиться выбирать свадьбы самых близких друзей, потому что на все успеть невозможно, хоть и очень хочется.
Самым ярким моментом той кибуцной свадьбы стал… Тут надо было бы написать, наверное, про то, как жених и невеста стали мужем и женой или танцы, или что-то подобное, но нет. Незабываемым стал момент, когда их вдвоем увезли на торжественно оформленном травой и лентами диванчике с колесами, привязанным ради такого свадебного дела к трактору. В этой импровизированной свадебной коляске новобрачные были абсолютно счастливы.
После праздника, по дороге к Иерусалиму друг рассказал мне про свадебные традиции, про свою женитьбу, про то, что после хупы двое встречаются на 15 минут наедине, и это для них порой самый важный и запоминающийся момент: они, наконец, вдвоем, могут посмотреть друг другу в глаза, поговорить и помолчать.
Иногда самый важный момент, не значит самый яркий или самый зрелищный, иногда это просто прикосновение или взгляд. В Иерусалиме, в котором жила я, все мгновения одиночества становились новым шагом внутрь себя и над собой. В такие моменты одиночество рассыпается и превращается в яркие звезды над головой.
Автор: Анна Берова