В воскресенье вечером мы зажгли восьмую свечу и запели ханукальные песни. Полчаса мы смотрели на свечи и праздновали завершающий день Хануки – а потом отправились в путь. В приложении-маршрутизаторе я написал «Подольск». Честно скажу, до сих пор я не только не был в этом городе, но и названия его не слышал.
За несколько дней до этого ко мне обратился мой младший брат и спросил, могу ли я взять двух его сыновей, которые учатся в Москве, в гости к тете его жены. Но это не просто тетя, какая есть у многих. Это «новооткрытая тетя», о ее существовании не знали 72 года!
У матери жены моего брата была младшая сестра, младше ее на 15 лет. Восемьдесят лет назад, во время войны, они потеряли друг друга. Семьдесят два года семья не теряла надежды, и вот около десяти лет назад сестры встретились в доме старшей, в Краун-Хайтс, Нью-Йорк. Каждая прожила свою долгую жизнь, но проверка ДНК достоверно показала: да, это родные сестры. Сейчас старшей сестры уже нет в живых, однако мы посчитали необходимым познакомить пропавшую и найденную родственницу с новыми поколениями ее семьи.
Йоси, старший сын моего брата, прочитал благословения и зажег ханукальные свечи. Подольская тетя впервые видела своих внучатых племянников и была очень рада. Ее дочь принесла фотоальбом, где на старых фотографиях хорошо видно, как похожи младшая и старшая сестры.
«В моей жизни было много странного, и я только позже узнала объяснение этому, — рассказывала нам тетя. — Моя приемная мать часто ходила в церковь, но почему-то не брала меня с собой. А девочки-одноклассницы часто смеялись над тем, что я не похожа на своих родителей. И только гораздо позже я узнала, что живу в семье приемных родителей, а мою собственную семью еще предстоит найти».
На обратном пути в Москву было вполне естественно заехать к Клейнбергам: ведь это они обнаружили потерянную тетю и связали ее как с семьей, так и с еврейством. Въехав в Москву, мы получили сообщение «Мы на праздновании Хануки в нашем Бейт Хабаде», и я повернул машину в район «Сокол-Аэропорт». Нас встретила веселая праздничная атмосфера, созданная семьей Клейнберг, оживляющих для евреев района каждый день, каждый шабат и каждый праздник. И лишь после того, как разошлись те, кто дольше всего хотел задержаться на празднике, реб Барух и его супруга Голда поделились подробностями той истории с племянниками, вернувшимися от своей вновь обретенной тети.
«Однажды я гостил в Краун-Хайтс у некоей семьи, и хозяйка попросила меня попытаться узнать о судьбе ее младшей сестры. Все началось в пору Великой Отечественной войны. Молодая пара с четырьмя детьми из хасидского городка Невель, что между Витебском и Великими Луками, села на последний поезд, уходивший от нацистов, и сумела эвакуироваться в глубь России. В маленьком городке по пути родилась еще одна дочь. Отец, чтобы добывать средства к существованию, нанялся рубить лес. Однажды на него упало большое дерево, и вот женщина осталась вдовой с пятью голодными детьми. Но случилось необычное происшествие. Их соседка, муж которой ушел на войну, родила мертвого ребенка. Она боялась гнева мужа, если бы он узнал об этом, потому она убедила вдову отдать родившуюся у них девочку ей. Ради прокорма и спасения маленького ребенка вдова согласилась. Оформив документы и взяв девочку, соседка уехала и не оставила следов.
Клейнберги долго искали, но в конце концов нашли ту девочку, ставшую уже пожилой женщиной. «Вначале она с недоверием относилась к нам, но когда мы показали ей фотографию ее брата, она достала фотографию своего сына – дядя и племянник были похожи как две капли воды. Лед тронулся, связь установилась, семья воссоединилась». С тех пор она успела несколько раз слетать к старшей сестре в США, находится в постоянном контакте с племянниками и племянницами (из тех, кто говорит по-русски), и даже была на свадьбе внучки сестры. А теперь познакомилась с еще двумя племянниками, которые учатся здесь, в младшей ешиве в Москве.
