.png){kind=icon}
Вениамин Андреев – человек – праздник. Режиссёр эстрады, массовых представлений и фееричных мероприятий, влюбленный в жизнь, один из самых известных мастеров культуры калининградской области, постановщик ярких масштабных проектов и крупных культурно-массовых мероприятий не только в России, но и за ее пределами, в том числе – в Европе.
Заслуженный деятель искусств России, лауреат премий – Государственной и Всероссийской профессиональной «Грани театра масс», Вениамин Олегович награждён орденами, медалями и знаками отличия за свою творческую деятельность и за заслуги в развитии отечественной культуры и искусства. За его плечами – активная режиссура и постановка множества торжеств и событий. Главные направления его деятельности — дни городов, юбилейные празднества, ряд драматических спектаклей, оперы, филармонические программы, концерты. Наш собеседник – член российского Союза писателей, а недавно он выпустил любопытную книгу «Еврейский блок с нотик» – дали о себе знать еврейские корни.
Шалом и шалом,
Всем со скрипкой в руке,
Кто песни еврейские знает!
Давида звезда,
Не сорвётся в пике,
Раз музыку идиш играют…
– Вениамин Олегович, начнем с вашей новой книги: «Еврейский блок с нотик», о чем она? Давно ли сочиняете стихи?
– Поэзией начал заниматься в последние годы. Я по профессии – режиссер, создавал, в основном, ряд сценариев, а тут вдруг захотелось прикоснуться к рифмам. Первая моя книжка называлась «Господин издатель». После того, как состоялась премьера моего спектакля – «Фантазии о еврейском мастере», стал листать архивы, оказалось, набралось уже довольно много страниц, чтобы получилась целая книга, любопытный еврейский сборник, со стихами и прозой.
В этой книге – три части, первая – полностью посвящена еврейской теме, третья – как раз та самая «Русская фантазия о еврейском мастере», а в середину поместил раздел, где смотрю на Россию через призму еврейского взгляда. Кроме того, в неё помещено 16 фотографий покойного художника Израила Гершбурга, нашего калининградца, удивительные картины, которые можно объединить общим названием – «Израиль глазами Гершбурга». Обложка также получилась достаточно забавной, долго над ней работали, выбирали среди множества вариантов.
– Расскажите, пожалуйста, о своих еврейских корнях.
– Моя бабушка по материнской линии, еврейка – Фрида Шаевна Герштейн была совершенно глухая, в результате перенесённого тифа в годы гражданской войны. В Отечественную, спасаясь от прихода немцев в Орёл, последним поездом вместе со мной, трехлетним мальчиком, сумела доехать до Ельца, дальше железнодорожные пути на Восток были разрушены. Мама, в девичестве Елизавета Ильинична Туманская, тогда служила в военном госпитале в Тамбове, а после войны трудилась директором сельской школы в орловской области, на родине великих русских писателей Тургенева и Лескова, Фета и Андреева. Конечно, я сталкивался в детстве и с пресловутым антисемитизмом, меня часто дразнили жидом, дети зачастую бывают очень жестокие, но я не затаил обиду. Когда появилась возможность, мама репатриировалась в Израиль. Она была членом КПСС, и комизм ситуации состоял в том, что разрешение на 
репатриацию ей предоставили по её партийной книжке, единственному «старому» документу, в котором указывалось, что она – еврейка, остальные подлинники бумаг сгорели во время пожара в орловском ЗАГСе. О маме уже рассказывал, мой отец – Андреев Олег Алексеевич происходит из старинного дворянского рода Андреевых.
Я имею три высших образования, за моими плечами: Педагогический институт, а именно – физико – технический факультет, как говорил наш декан: «на котором готовим недоделанных инженеров» (смеется*), Орловское музыкальное училище, где получил профессию дирижера хора, Государственный Институт Театрального Искусства, давший красный диплом режиссера эстрады, цирка, массовых представлений.
Много ездил по России, создавал театрализованные представления и праздники в различных концертных залах и на стадионах страны: «Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве», «200-летие Саратовской губернии», «400-летие Смоленской крепостной стены», «200-летие Глинки», «40-летие полёта Валентины Терешковой в космос», более тридцати лет являюсь членом Российского совета по праздникам.
– Насколько вы знакомы с еврейской традицией? Бывали ли в Израиле, не приходили ли в голову мысли о репатриации?
– Хорошо знаком со многими членами калининградской еврейской общины и с её раввином, наша новая синагога открылась не так давно. Если говорить по поводу Святой Земли, лет двадцать назад мы с женой, отдыхая на Кипре, отправились на пароходике в Хайфу. Весь день нас возили на автобусе по достопримечательным местам страны, по сувенирным торговым лавкам, впечатлений хватило надолго. Двадцать дней на Земле обетованной стали для меня чудесной еврейской сказкой, все казалось безумно интересным. А вот о репатриации я, воспитанный вековой российской культурой, никогда не думал, будучи связанным с Россией домашними, семейными, бытовыми обязательствами. В мои годы менять привычное место обитания – крайне сложно.
– Случались ли в вашей уникальной практике режиссуры курьезные случаи?
– Конечно мне есть, что вспомнить, тружусь в этой области более 60-ти лет и за это время происходило немало курьезов. Однажды в Москве, в центральном зале «Россия», готовил праздник, посвященный сорокалетию полета Валентины Терешковой в космос. Она сама подбирала артистов, в мои задачи входило написание сценария «Легенда века» и его постановка. В финале программы должен был выступать легендарный Иосиф Кобзон, с которым заранее обо всем договорились, обсудив три песни для этого действа. Далее, по сценарию, следовал выход Юрия Лужкова, для вручения ордена «Легенда Века» Валентине Владимировне, а последняя, в ответ, готовилась передать бывшему мэру столицы флаг Москвы, побывавший в Космосе.
Узнав о последнем, я договорился с цирковым артистом, чтобы он после трех песен Кобзона, в костюме космонавта 
повисел на тросах, а после поздравления Лужкова «прилетел» с небес, отдав знамя Москвы – Терешковой, та передала бы его Юрию Михайловичу. Но Кобзон, выйдя на сцену, почему-то сразу заявил: «Здесь такая жесткая режиссура. Но мы-то с вами выросли на этих песнях, значит будем с радостью исполнять их вместе.» Маэстро спел четвёртую песню, пятую, пригласил всех космонавтов на сцену, создал из них хор, и всё это время, более тридцати минут, наш акробат висел над ними на тросах, не имея возможности вернуться или «совершить посадку». В конце концов, мне пришлось прервать сольный концерт Иосифа Давыдовича фонограммой фанфар и под залпы из конфетти с небес, дать возможность «несчастному», долго ждавшему под потолком, все-таки приземлиться с флагом Москвы.
– Забавно… Подобная работа ведь забирает очень много энергии, откуда берете силы?
– Во время «Всемирного фестиваля молодежи и студентов», проходившего в Москве, мне выпало счастье создавать на стадионе «Динамо» массовую сюжетную пантомиму «Мир победит войну». Сорок дней репетиций, и наконец, 9000 студентов под специально написанную музыку представляли взволнованным взорам таких же молодых зрителей из всех стран мира, пластическое представление о борьбе фашизма и светлых сил. Моя жена, после одной из таких изнурительных репетиций, заявила: «Вижу, как из тебя каждый час уходит жизнь». При этом обожаю свою профессию, просто после каждого крупного проекта мне необходимо несколько дней быть дома, ничего не делать, ни с кем не разговаривать, потому что в голове ещё крутятся разные придуманные, но не воплощённые варианты постановки, мучительный анализ творческих находок, удач и ошибок…
– Какая из европейских стран вам ближе всего и почему?
– Наверно, больше люблю Германию, расположенную близко к Калининграду. Прямая трасса в 500 км между нашими странами была проложена еще до войны. У калининградцев хорошие связи с европейскими соседями, в своё время даже родилось такое понятие, как «ностальгический» туризм. Немцы, имевшие корни в Кенигсберге, часто приезжали к нам, интересовались своими, некогда жившими здесь предками, пытались кого-то найти, с кем-то встретиться, обнаружить дома, в которых они родились и жили, мы выезжали в Германию с различными концертными программами. Замечу, что и моя пьеса «Фантазия о еврейском мастере» родилась случайно, после разговора с органистом в городе Кукcхафене, в ходе фестиваля, посвящённого великому органному мастеру Арпу Шнитгеру. В его немецкой фамилии «Шнитгер» мне почему-то послышалась еврейская фамилия «Шниткель», с чего и началась моя работа над пьесой «Русская фантазия о еврейском мастере». Речь в ней шла о том, что его предки из российского местечка, после очередного еврейского погрома, бежали в Германию. И дабы стать органным мастером, ему якобы пришлось немного изменить фамилию, все дни недели, включая субботу, занимаясь любимым делом, пока его жена Эстер отмечала шаббат. В пьесе содержится несколько сцен встречи Арпа с Петром Первым в Германии и России, есть и его детективное путешествие на родину своих предков, создание им в московской Лефортовской солдатской слободе двух органов. Российское Министерство культуры все же выделило грант, и в калининградской филармонии наконец состоялась премьера «мистерии-буфф»: «Русская фантазия о немецком мастере».
Конечно, мне весьма импонируют Франция, Париж, в последнем когда-то трудился посол России – А.А.Авдеев. На праздник в старый русский новый год он собрал представителей всех поколений российской эмиграции, не очень друживших между собой, объединив таким образом граждан, которые, проживая во Франции, душой остались в России. По окончании выступления артистов русского фольклора, князь Александр Александрович Трубецкой, глава эмигрантской диаспоры, заявил послу: «Моя Родина – Франция, моё Отечество – Россия! Господин посол, вы совершили великое дело, эмиграция с 1921-го года ни разу не собирались вместе! Давайте сделаем подобное торжество традицией». Так, я стал режиссёром следующего аналогичного мероприятия в волшебном Париже, воочию лицезрев то самое благородное, старое поколение с орденами, медалями, усами, бородами, наблюдал за их удивительной, тончайшей реакцией на происходящее. Хранительница русского кладбища «Сент-Женевьев-де-Буа» Татьяна Николаевна Шамшина провела нас по этому удивительному месту, где покоится история России. Последней стала могила И.А.Бунина, где сопровождавшие нас «посольские» открыли бутылку русской водки, достали бутербродик с огурчиками, а Татьяна Николаевна произнесла два тоста: за смерть и жизнь этих выдающихся личностей, навсегда оставшихся в Европе.
– Вы смело выводите на бумаге остроумные, юмористические стихи на еврейскую тему, однако до вас нечто подобное сочинял Игорь Губерман. Не страшно ли было начинать свою поэтическую деятельность, если этим популярным поэтом уже задана высокая поэтическая планка?
– Наоборот. Творчество Игоря Мироновича меня так восхитило, переполнило таким искрометным восторгом, что на любимые мною «гарики» Губермана выпустил несколько своих «веников», вошедших в мою книгу. Должен признаться – в написание каждого «веника» обязательно входит одна строчка маэстро Губермана.
