.png){kind=icon}
Во время Великой Отечественно Войны был создан наш золотой песенный запас, он был необходим бойцам как 100 грамм водки и котелок каши на войне, а в тылу, как кусок хлеба.
Общее горе, тревога за родных, настоящая вера в победу помогала создать такие песни, которые мы помним и любим до сих пор. К таким песням относится и знаменитая «Землянка», созданная поэтом Алексеем Сурковым и Константином Листовым.
Константин Яковлевич Листов родился в Одессе 2 октября 1900 года в еврейской семье. Он был музыкально одарен и, несмотря на то, что родители переезжали с места на место (отец служил в цирке), Листов смог освоить музыкальную грамоту и выучиться игре на фортепьяно. В гражданскую войну Константин был рядовым пулеметного полка и дирижером хора красноармейцев. Уже в мирное время он оканчивает Саратовскую консерваторию и, переехав в Москву, работает в различных театрах столицы и начинает заниматься композицией.
Его революционную «Песню о тачанке» и нежную «В парке Чаир» запела вся страна. В театрах ставятся его оперетты. К счастью, Листова обошли стороной сталинские репрессии, он был обласкан властью: в 1944 году награжден орденом Красной Звезды, а в 1950 – ему было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР. Во время Великой Отечественной Войны он был музыкальным консультантом политуправления Военно-морского флота.
Одной из самых популярных и любимых была его песня военной поры «Землянка». Алексей Сурков, прошедший всю войну военным корреспондентом, вспоминал, как она была написана. «27 ноября мы, корреспонденты газеты Западного фронта “Красноармейская правда”, прибыли в 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию, чтобы поздравить ее бойцов и командиров с только что присвоенным им гвардейским званием и написать об их боевых делах. Во второй половине дня, мы проскочили на грузовике на КП, который располагался в деревне Кашино. Это было, как раз в тот момент, когда немецкие танки, отрезали нас от батальонов. Бойцы и командиры сбились в небольшом блиндаже. Мне с фотокорреспондентом там места не осталось, и мы укрылись от минометного и автоматного огня на ступеньках, ведущих в блиндаж.
Немцы были уже в деревне. Засев в двух-трех уцелевших домах, они стреляли по нас непрерывно.
– Ну а мы что, так и будем сидеть в блиндаже? – спросил капитан Величкин.
Собрав у солдат десятка полтора ручных гранат, он вышел из блиндажа.
– Прикрывайте!
Величкин пополз и забросал фашистов гранатами.
Мы стали отходить к речке. Гитлеровцы не оставили нас своей “милостью”, от разрывов мин мерзлая земля разлеталась во все стороны, больно била по каскам.
Когда вошли в новое селение, остановились. Самое страшное обнаружилось здесь. Начальник инженерной службы вдруг говорит Суханову: Товарищ подполковник, а мы же с вами по нашему минному полю прошли!
И тут я увидел, что Суханов – человек, обычно не терявший присутствия духа ни на секунду, – побледнел как снег. Он знал: если бы кто-нибудь наступил на усик мины во время этого отхода, ни один из нас не уцелел бы.
Под впечатлением пережитого за этот день под Истрой я написал письмо жене. В нем было шестнадцать “домашних” стихотворных строк, которые я не собирался публиковать».
Стихи так бы и остались письмом к жене, если бы в феврале 1942 года не пришел бы в редакцию композитор Константин Листов и не стал просить у Суркова “что-нибудь, на что можно написать песню”. И тут, на счастье, Сурков вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал их Листову. Он и не надеялся, что из этой затеи может что-то получится, но через неделю композитор вновь появился в редакции и спел под гитару песню, назвав ее “В землянке”. Текст и ноты записал один из слушателей и передал в Комсомольскую правду», а 25 марта 1942 года «Землянка» была опубликована и песня «пошла» в народ.
Цензорам показалось, что строки “…до тебя мне дойти нелегко, а до смерти – четыре шага» – упадочнические и разоружающие, и потребовали, чтобы про смерть вычеркнули или отодвинули ее подальше от окопа, но из песни слова не выкинешь. О том, что с текстом “мудрят” дознались солдаты и Сурков получил с фронта от танкистов письмо: «Мы слышали, будто кому-то не нравится строчка “до смерти – четыре шага”. Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, мы-то ведь знаем, сколько шагов до нее, до смерти».
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь,
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты,
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Осталось добавить, что солдаты изменили одну строчку и вместо
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Пели
Мне в холодной землянке тепло
От ТВОЕЙ негасимой любви.
Автор: Юлия Королькова
