Она выросла в светской семье, однако, волею судьбы, получила религиозное образование в еврейских школах Москвы и Иерусалима. Сегодня она – супруга петербургского раввина Шломо Гольденберга, преподавательница в еврейской школе «Менахем», издательница журнала для еврейских девушек «Эден» и просто счастливая мама семерых детей, которая рассказала нам, каким был ее путь от Полины Соболевой к Ривке Гольденберг.
Вы закончили израильскую школу «Бейт Ульпана», а затем московский институт «Махон Хамеш». Как получилось, что девочка, выросшая в светской семье, получила религиозное образование?
До определенного времени я не знала о своем еврейском происхождении. В моей семье это не скрывалось специально, но и не обсуждалось. Выросла я в подмосковном Голицыно. Помню, в детстве меня часто удивляли «странные» имена маминых родственников, которые были евреями. Но задумываться на эту тему было некогда. В доме часто была маца, однако, я считала ее обычной едой, такой же, как у всех. До сих пор помню, как угощала свою русскую подругу. Она спрашивала: «Что это?». А я искренне удивлялась, как она может не знать, что такое маца.
Когда я училась в восьмом классе, моя мама по радио услышала рекламу московской школы «Мигдал Ор» и предложила туда съездить. В школе было много раввинов, про которых я тогда еще совсем ничего не знала, поэтому выглядели они, на мой взгляд, удивительно: бородатые, с нитями цицит на одежде. Сейчас те мои первые впечатления очень смешно вспоминать. Однако, в школе мне понравилось, и я решила остаться. Год, что я там провела, был невероятно интересным: я впервые попала на шабат, сделала для себя очень много открытий, связанных с еврейством, традициями нашего народа. Но через год школа закрылась. В прежнюю подмосковную возвращаться не хотелось. И я решила написать тест в Сохнуте для поступления в израильскую школу. Неожиданно для самой себя я прошла. Так и оказалась в иерусалимском «Бейт Ульпане» и провела там три года. Сейчас вспоминаю это время с невероятной теплотой. Хотя пребывание в школе давалось мне крайне тяжело. Дело в том, что дисциплина там была очень строгой, а мне в силу возраста хотелось свободы, казалось, юность проходит, а я зря теряю время взаперти в длинных юбках. Помню, жутко бунтовала: задавала учителям неудобные вопросы, протестовала, а однажды вообще проколола нос. На просьбы начальства школы снять серьгу, отвечала, что я – Ривка, а в Торе сказано, как Элиэзер вставил Ривке в нос кольцо, когда взял её в невесты для Ицхака. Учителя только вздыхали в ответ.
Как произошла перемена сознания и отношения к религии?
Именно в тот период жизни, когда я еще достаточно скептически относилась к иудаизму и ничего не соблюдала, хотя в теории уже все знала о еврейских заповедях и традициях, и случилась одна история, которая изменила мое отношение к религии.
Однажды меня со школьной подругой отправили на шабат в израильскую хабадскую семью. Это была очень приятная пожилая пара, в тот вечер они много рассказывали о седьмом Любавичском Ребе, о том, что можно написать ему письмо и получить ответ на любой вопрос. Однако, эти люди заметили мое недоверие и предложили в моцей шабат самой убедиться в рассказанном. А в тот шабат мне исполнялось семнадцать лет, но об этом я не упоминала, чтобы не напрашиваться на поздравления. И вот сразу после окончания субботы мне выдали бумагу и ручку, и я спросила Ребе, за кого в будущем выйду замуж, и чем буду заниматься в жизни. Представьте мое удивление, когда полученный ответ оказался полностью соответствующим моему вопросу! Ребе отвечал, что я выйду замуж за мудреца Торы, буду помогать ему в святой работе, а также стану работать с детьми. В конце было написано: «Я благословляю тебя в твой День рождения!». Хозяйка дома, читавшая ответ, спросила, когда мне исполняется 17, и узнав, что сегодня, сама невероятно удивилась. Ее супруг, вернувшись из синагоги и узнав о случившемся, невозмутимо сказал: «Что удивляться, это же Ребе!».
По окончании «Бейт Ульпаны» я вернулась в Москву, и поступила в институт для еврейских девушек «Махон Хамеш», во время учебы в котором уже начала соблюдать, просто в какой-то момент поняв, что не могу иначе.
В соцсетях у вас указано два имени – Полина Соболева и Ривка Гольденберг. Как эти имена появились в вашей жизни, и что каждое из них значит для вас?
С фамилиями все просто: первая – девичья, вторая – от мужа. Полина – имя, данное мне при рождении. Мамину любимую певицу звали Полина Виардо, меня назвали в честь нее. Второе еврейское имя – Ривка – я сама себе выбрала. В детстве моей любимой героиней была красавица Ревекка из произведения Вальтера Скотта «Айвенго». Нарекал меня Ривкой сам раввин Ицхак Зильбер, да будет память праведника благословенна, когда я еще училась в иерусалимской школе «Бейт Ульпана». Он был известнейшим русскоговорящим раввином, основателем религиозной русскоговорящей общины Израиля, лидером движения за возвращение евреев из бывшего СССР. Ицхака Зильбера считают одним из тридцати шести скрытых праведников. Когда я была ученицей, он иногда находил время, чтобы приехать к нам в школу, дать благословения, поговорить. Помню, меня раввин Ицхак почему-то каждый раз благословлял на удачный шидух.
Благословение сбылось? Как вы познакомились с мужем?
Мне тогда исполнилось всего двадцать лет. У меня уже было несколько шидухов, но все – неудачные. Мой будущий муж Шломо заметил меня на свадьбе общих друзей в Петербурге, но тогда мы даже не пообщались. После этого моя подруга, которая была невестой на той свадьбе, несколько раз пыталась нас познакомить, но постоянно находились неотложные дела, у меня были новые шидухи и прочее. В очередной раз подруга позвонила перед праздником Суккот и сказала: «Все, это последняя возможность вам познакомиться, Шломо прилетел из Израиля в Петербург для работы в общине, но сразу после праздников улетает». И я решила поехать из Москвы в северную столицу. Помню, на вокзале взяла последний билет, что восприняла как некий знак. Когда мы познакомились с будущим мужем, мне сразу стало понятно, что он – «тот самый». Мы два дня подряд гуляли по Питеру, разговаривали, выяснили, что у нас совпадают мнения по многим вопросам, даже музыкальные вкусы! Но что самое важное – даже молчать вместе нам было легко и приятно.
На третий день будущий супруг сделал мне предложение, я согласилась, и мы тут же написали письмо Ребе. Получили благословение и ответ о том, что все хорошие дела начинаются в месяце Тишрее.
После хупы вы жили в Израиле, затем России – сначала в Астрахани, и только последние пять лет в Питере. Почему так часто приходилось переезжать?
После хупы нам предлагали работать в Москве, но мы решили пожить первый год супружеской жизни в сильной религиозной общине Израиля. Там родилась наша старшая дочь Михаль. Затем мы искали шлихут в России. Раввин Лазар предложил моему мужу несколько городов на выбор. Мы приняли решение ехать в Астрахань, где провели семь лет, и где у нас родились еще трое детей. Кстати, я оказалась первой выпускницей «Махон Хамеш», которая после учебы отправилась с мужем в самостоятельный шлихут в одном из городов России.
В Астрахани мой супруг стал главным раввином города. Это удивительно потому, что до нашего приезда в городе не было раввина в течение семидесяти лет! За время работы мой муж даже добился открытия первого в Астрахани еврейского детского сада. Я, как мне и предсказал Ребе, занималась образованием детей: собрала группу девочек для регулярного изучения традиций и Торы. Так прошло семь лет, и главный раввин Санкт-Петербурга Менахем-Мендел Певзнер пригласил нас на работу в еврейской общине. В Питере мы познакомились, здесь живем уже шестой год, и здесь у нас родились еще трое детей, младшей из которых сейчас три месяца.
Кроме воспитания собственных семерых детей, я знаю, что сейчас вы активно работаете и с другими малышами. Расскажите, чем занимаетесь?
Мы с мужем работаем в школе «Менахем». Она светская, но с серьезным этнокультурным еврейским компонентом. Шломо – раввин школы, также он преподает в старших классах. Я занимаюсь с дошкольниками и учениками младших классов. Мы с супругом делаем все для того, чтобы привить детям любовь и уважение к традициям и заповедям нашего народа.
Вы – издатель религиозного журнала «Эден». Расскажите о нем. Как пришла идея создать такой журнал?
Больше всего на свете я не люблю рутину и однообразие, проторенные пути. Поэтому всегда стараюсь придумать что-то новое. Однажды я задумалась о том, что на русском языке крайне мало литературы на еврейскую тематику. Ученицы нашей школы, как и моя дочь-подросток, ходят с обычными глянцевыми журналами под мышкой – всем им хочется быть в курсе последних тенденций моды и макияжа.
Я купила несколько подобных изданий, изучила, о чем они пишут, и пришла к выводу, что прекрасно понимаю наших девчонок – яркие броские фото, полезные рубрики о путешествиях, красоте, здоровье не могут их не привлекать. Однако, основной посыл, та информация, которую несут эти глянцевые журналы, совершенно не подходят для скромной еврейской девушки. Так я и решила совместить приятное с полезным: создать с одной стороны яркое и красивое, но с другой стороны скромное и кошерное издание. Чтобы самый строгий папа не нашел, к чему придраться. Мы пишем легким, понятным и простым языком о красоте, кулинарии и моде. Но также мы поднимаем и более серьезные темы – темы еврейских праздников, традиций, хасидские истории. Фишка нашего журнала – фотосессии в кошерной одежде.
Первый год мы выпускали «Эден» в интернет-формате, обновляя каждый месяц в соответствии с еврейским календарем. Но со временем появился человек, готовый спонсировать бумажную версию журнала. Первый тираж был 500 штук, он мгновенно разлетелся по еврейским школам и женским клубам общин Санкт-Петербурга и других городов. Тираж второго номера уже был 999 экземпляров. Появились первые рекламодатели.
Журнал читают только религиозные еврейские девушки или аудитория более широкая?
Изначально я задумывала журнал именно для девочек-старшеклассниц, ровесниц моей дочери, однако, по отзывам я сделала вывод, что нас читают и их мамы, бабушки, и даже папы и мальчишки! Это приходится учитывать и корректировать наполнение журнала.
Какая основная идея, посыл журнала?
Прежде всего, я хочу донести до современных девушек, что жить еврейской жизнью не сложно, не тяжело, это не испытание. Наоборот, это невероятно интересно, правильно и даже модно! Я хочу, чтобы они поняли – это единственный правильный путь для нас, евреев. Возможно, они придут к этой мысли и без моего журнала, но так хочется, чтобы это случилось с ними как можно раньше.
Автор: Лера Башей
