Владимир Маркович Мутерперель работает в МЕОЦе очень давно, еще со времен старой, когда-то сгоревшей, деревянной синагоги, а потому ему, как никому другому, есть что рассказать и о чем вспомнить. Обладатель звучной и красивой фамилии, наш герой долгое время тихо и неприметно работал, но влиял на жизнь общины самым серьезным образом.
Несмотря на то, что трудится на своей должности давно, он абсолютно молод душой и отлично выглядит. Веселый, легкий, простой в общении, наделенный отличным чувством юмора и, главное, очень интеллигентный, не выпячивающий своих заслуг и долго не соглашающийся на интервью из-за природной скромности, Владимир Маркович поведал нам свою неординарную историю и поделился планами на будущее.
Владимир Маркович, Вы – старейший работник общины. Когда пришли в нее работать?
Работаю я начал еще тогда, когда на месте нынешнего здания МЕОЦа стояло старое деревянное здание синагоги. Это было в далеком 1991 году. Мой отец был активным членом общины Марьина Роща, он меня познакомил с раввином Лазаром, и я начал помогать ему в работе. Сначала мы работали в офисе в Гнездниковском переулке, там была тогдашняя резиденция раввина Берла Лазара и редакция журнала «Лехаим». После пожара в деревянной синагоге началось строительство небольшого здания на месте, где сейчас размещается бухарская синагога. После того, как здание было возведено, наш офис переехал, а затем началось строительство МЕОЦа, которое закончилось в 2000 году. Мне довелось принимать участие в работе по строительству этих зданий.
Как называется ваша должность сегодня?
В настоящее время являюсь руководителем Фонда развития Еврейской Культуры (РОБФЕК). Курирую службу эксплуатации и визовый отдел МЕОЦа. Занимаюсь вопросами получения разрешений и квот на работу для наших иностранных сотрудников. Выполняю административные обязанности по связям с районными организациями, когда мы проводим праздники, согласую все эти моменты с городскими и районными властями.
В какой семье Вы родились?
Мой отец Мотель (Мордехай) Зейликович, и моя мать Геня Абрамовна родом из Украины. Мой дедушка, папин отец, Ошер Зейлик бен Шолом, был раввином, он писал религиозные тексты, которые мой отец в 1989 году передал в Нью-Йорке Любавическому Ребе. Моя бабушка, жена раввина, была домохозяйкой, потому что у них было много детей, всех надо было поднимать на ноги.
Во время войны большая часть папиной и маминой семей погибли. Начало этой страшной трагедии случилось именно в Украине, застав врасплох ее жителей. Отец тогда учился в Москве, поэтому остался жив. Братья мамы и папы были участниками войны. Старший брат отца Абрам Мутерперель был участником Сталинградской битвы, где был ранен и таким образом избежал гибели. Старший брат мамы погиб на фронте.
Мой отец самостоятельно выучил иврит и помогал некоторым прихожанам синагоги его освоить. Имена моих родителей занесены на Доску Памяти в молельном зале МЕОЦа.
Что касается меня, то я родился в Москве, закончил Московский авиационный институт, в течение 20 лет работал в НИИ ведущим инженером, где занимался разработкой и внедрением авиационной техники. Проработал там до 1991-го года, после чего перешел на работу в еврейскую общину и таким образом вернулся к своим корням. Сейчас стараюсь соблюдать еврейскую традицию. В шабат прихожу в синагогу, участвую в молитве, стараюсь выполнять то, что папа в свое время мне завещал, выполняю заповеди по мере сил и возможностей.
Кто сегодня составляет Вашу семью?
Моя жена всю жизнь проработала преподавателем английского языка в школе, была завучем на курсах иностранных языков. У нас с ней родились две дочки. Одна родила сына. Вторая дочка живет в Израиле, у нее есть дочь. Наши дети продолжают семейные традиции. Старшая дочь училась в двух еврейских университетах и закончила две еврейские профессиональные программы. Всю свою трудовую жизнь, уже более 20 лет, работает с еврейской общиной. Младшая дочь – психолог. После окончания института работала в психологическом Центре, оказывая помощь людям, пережившим Холокост. Своих девочек мы навещаем во время отпуска, как только предоставляется такая возможность.
А сами не думали об алие?
Думали… Да и дети хотят, чтобы мы жили рядом с ними. Но в нашем возрасте радикально менять свою жизнь непростая задача. Так что пока я востребован, и у меня есть силы работать, мы существуем в гостевом режиме и навещаем друг друга.
А за что любите свою работу?
Работу я свою люблю, потому что делаю то, что мне по душе. Осознание того, что моя работа нужна общине, приносит удовлетворение. Знаю, мне очень повезло, что папа привел меня в синагогу, и я в итоге оказался в общине, где уже много лет работаю «среди своих».
