«Гордиться происхождением и корнями можно лишь в том случае, когда есть личные достижения, не связанные с национальностью и этносом» – своими размышлениями об этом и других пикантных сторонах идеализирования своего происхождения с нами поделился человек с огромным и добрым сердцем, с иронией и легким привкусом горьких опытов, знаток искрометных цитат великих классиков и современников, ресторатор и владелец кафе «7/40» на Малой Бронной Михаил Ширвиндт.
Безусловно, мы многое знаем о вашей семье, особенно о знаменитом отце. Но интересно узнать, как прошло ваше детство.
Во мне две чистейшие крови как два океана плещутся и никак один не может победить другую: по материнской линии все 100% русские без примеси, даже прабабушка была столбовая дворянка, а по папиной – исключительно евреи. Я отношусь ко всему с иронией, ведь по происхождению имею на то право: как к русским, так и к евреям. Бабушка со стороны отца родилась и прожила долгое время в Одессе – я очень горжусь тем, что у меня одесские корни, потому что очень люблю этот город. У нее там была никому неизвестная по тем временам компания, а потом это оказались Каверин, Катаев, Бернес – в общем вся культурная элита эстрады и литературы была там. И когда бабушка приехала в Москву, она работала в филармонии и устраивала концерты. Она, кстати, открыла Бернеса как исполнителя песен на эстраде. Дед, который был скрипачом в Большом театре, имел корни литовских евреев. У моего отца есть книга «Город стертый с лица земли» – это город Ширвиндт, расположенный в 100 км от Калининграда на границе с Литвой, его полностью уничтожили, но осталась только табличка как напоминание о том, что он когда-то существовал.
Но я никогда не ощущал на себе недолюбливание евреев и не подвергался каким-то антисемитским нападкам, в отличие от моего отца, который поступал в театральный институт в тот самый период, когда гремело дело врачей «евреев-вредителей».
Я – человек мира, и не собираюсь нигде жить, ни в какой стране. Для меня Родина – Москва, потому что здесь – те люди, которые меня окружают. Если взять эту огромную группу людей и перенести ее, как пересаживают дерево, в Индонезию, то я буду жить там и это будет моя Родина. Поэтому я не могу долго быть где-то, хотя зачастую приходится по работе, но меня это угнетает – другая культура, менталитет и устои. На мой взгляд, человек должен стремиться к тому, чтобы не сдавать анализ крови на принадлежность к определенной нации, а развивать свои умственные способности.
Когда росли в семье присутствовали еврейские традиции?
Домой часто приходили гости-евреи, например, Зиновий Гердт, Марк Захаров, Андрей Миронов, Григорий Горин, вообще у родителей многие друзья еврейского происхождения. Но по этносу никто не разделял. Хотя под влиянием отца мама начала готовить национальные блюда.
Несмотря на Вашу космополитическую концепцию, есть какие-то святые места, которые не оставляют Вас равнодушным?
Единственное место на Земле, где я испытываю трепет, это Стена Плача в Иерусалиме. Мощь этих стен меня пробивает – возможно, потому что все-таки гены никуда не денешь.
Часто бываете в Израиле?
Не могу сказать, что очень, но бываю. Особенно мне нравится, когда в компании есть кто-то, кто приезжает в первый раз – у меня есть прекрасный четырехдневный тур, по окончании которого даже самый настоящий сноб говорит «ах!».
И что входит в программу?
Посещение Старого города, но в 7-8 утра, когда он только просыпается – и можно будет увидеть сказочный и безлюдный Иерусалим, а это дорогого стоит. Также Тель-Авив, Яффо, местные лавки ремесленников и безумно вкусные ресторанчики.
Вообще ввиду того, что по работе исколесил мир вдоль и поперек и познакомился со многими культурами, мне всегда интересно оказаться «внутри» того места, куда я приезжаю.
На Ваш взгляд, как семья влияет на становление религиозной и культурной составляющей личности?
Чтобы ответить на этот вопрос, приведу пример из жизни. Мой хороший друг Денис Евстигнеев – у нас с ним все зеркально наоборот: у него чистокровные евреи по маминой линии, а по отцовской – русские. Мы схожи в подходе ко всему, в том числе, к национальной самоидентификации. В силу ума он не хвастается своими корнями и принадлежностью. В свое время Черчилль при ответе на вопрос: «Почему в Англии нет антисемитизма?», ответил: «Потому что англичане не считают евреев умнее себя». Среди евреев есть много гадких и неприятных людей, также и среди немцев во время Второй Мировой были прекрасные люди, выступающие против Гитлера. Так что все зависит от генетики и характера.
Зачастую детям, у кого известные родители, приходится нелегко. А Вам это помогало?
Нет, это всегда раздражало. Даже когда хотелось попасть на какие-то закрытые вечера или капустники, которые сам отец и организовывал, я мог на вахте сказать, что я – сын Александра Ширвиндта. Но я лез вместе со всеми через забор, на крышу, через вентиляционную трубу, через кафе и попадали прямиком на сцену. Потом после окончания театрального ВУЗа и работы все как-то нивелировалось, и последние несколько лет я брал папу к себе в разные телепроекты.
Как-то Абрамовича спросили, в чем заключается секрет богатства. Он ответил, что необязательно все знать и все уметь, но надо уметь запоминать всех, с кем встретился по жизни. Так каждый раз, общаясь с кем-то, надо знать об этом человеке. А вы как считаете, насколько важны связи?
Любому человеку нужны связи и у каждого они какие-то, но есть. Так что они играют очень серьезную роль в жизни и практически все, что случается зависит от их наличия и уровня– только кому-то повезло больше, а кому-то меньше.
То, что Вы пошли по творческому пути – Ваше решение?
Это произошло по инерции. По маминой линии все в роду архитекторы, начиная с прадеда, который был главным архитектором Москвы. У меня был выбор: либо в артисты, либо в архитекторы. Но так как я даже по линейке не могу провести ровную линию, то выбор пал на отцовскую стезю, мол, «артисту делать ничего не надо, говори и все».
Вы долгое время работали на телевидении, не влечет обратно?
Хочется вернуться, планов много, но я пока ввел санкции в отношении нашего телевидения. Во мне внутренний голос говорит «отмени и возвращайся», а головной офис говорит «нет, до тех пор пока они будут такими погаными тварями».
Как вы считаете, отличается ли уровень нынешних молодых и творческих людей в сравнении с эпохой СССР?
Я смотрю на кино или теле продукт. Вот, например, если убрать идеологию из советских фильмов, они замечательные, которым современные сделанные на коленках творения не годятся в подметки. Причин тому много, но факт остается фактом. Оправдание нашей молодежи, что очень сложно пробиться и что-то сделать, не принимается, потому что и тогда не было легко. Помимо этих сложностей, уровень образования и культуры настолько ослабел, и этому способствует вся наша культурная пропаганда. Бездарные режиссеры снимут то, что заказали, а талантливые просто не будут этого делать.
Как зародилась идея создать ресторан?
Это идея бывшего партнера, очень убежденного еврея. Он еще пригласил в бизнес антикварщика Романа Бениашвили, который так и остался моим компаньоном.
По началу ресторан был кошер-style daily, то есть продукты соответствуют кашруту, но не требуют печати. В Америке это сейчас пользуется популярностью: многие посетители берут с собой, кто-то там сидит. У нас не сработало: рядом синагога, приходят правильные евреи, плюются на пороге, также реагируют и русские. Получилось, что мы попытались усидеть между двумя стульями, но от этой идеи пришлось уйти. Мы решили уйти от этой истории и сделали домашнее кафе с одесским уклоном, откуда у меня корни.
В Вашем заведении проводятся религиозные праздники?
Мы открыты для любых торжественных мероприятий. Как только у нас проходят еврейские праздники, мы сразу вывешиваем всю информацию в Фэйсбук.
Беседовала: Анастасия Бойко
