Предстоящим летом 2021-го года зрители зала «Амфитеатр» Московского Еврейского Общинного Центра бесплатно смогут увидеть ряд кинолент от талантливой Лилии Вьюгиной. Наша героиня – российский кинорежиссёр, сценарист документальных фильмов, лауреат многочисленных премий и конкурсов, неоднократный номинант ТЭФИ.
С 2010-го по 2015-й годы — главный редактор телеканала «Ностальгия».
Она родилась в Вильнюсе, окончила школу с золотой медалью, позже – экономический факультет Всесоюзного государственного института кинематографии, трудилась на телевидении с 1992-го года. Работала редактором и шеф-редактором программ «Пресс-экспресс», «Процесс», «Тайны века», «Документальный детектив», «Обозреватель» на каналах «ОРТ» и «НТВ». С 1994-го по 2001-й год — соведущая и гостевой редактор авторской программы Александра Лаэртского «Монморанси», на радиостанции «Эхо Москвы». Лилия публиковалась в «Комсомольской правде», «Литературной газете», «Независимой газете», альманахе «Зеркало» ( Израиль ), журнале «Гала-биография», является членом Союза журналистов и Союза кинематографистов России. Первый свой фильм «Иностранец» о барде Евгении Клячкине, сняла в 1996-м году. Помимо съемок, она активно участвует в жюри различных кинематографических конкурсов. За свою авторскую документальную работу «Тайна Виленского гетто», о которой мы сегодня побеседуем, она получила почетную еврейскую премию «Человек года-2005» Федерации еврейских общин России в номинации «Телевидение».
– Лилия, как известно, Вильнюс — столица и старейший город Литвы со своей огромной, богатой биографией. Кто бы мог подумать, что его дома и улочки хранят столь трагичные и драматичные моменты прошлого… В чем были особенности именно Виленского гетто?
– Действительно, в 1941-м году, в Вильнюсе, на территории старого города, гитлеровцы создали гетто, которое просуществовало с 6 сентября 1941-го по 23 сентября 1943-го года. Из 38 тысяч узников, в живых остались лишь 2-3 тысячи.
Члены Еврейского совета гетто, юденрата, во главе с Якобом Генсом, утешая себя и других “необходимостью малых жертв”, соглашались выполнять требования немцев о выдаче людей на казнь. Еврейские полицейские хватали своих собратьев, плетками и палками гнали в руки палачей. Случалось, полицейские с заданием не справлялись, и тогда, на территорию гетто немцы направляли одетых в полицейскую форму поляков, литовцев, эстонцев. Те крушили все подряд, убивали и грабили. Почему узники гетто не сопротивлялись насилию, а если и пытались что-то изменить, то очень слабо? Какова была цена компромисса с палачом? Есть ли оправдание выбору: кого отправить на смерть? Эти непростые вопросы я попыталась затронуть на примере трагической судьбы самой заметной и неоднозначной фигуры в гетто – председателя юденрата, бывшего офицера литовской армии Якоба Генса. Посмотрев картину, зритель невольно задумается, кем он был – пособником палачей или жертвой обстоятельств, пытавшийся спасти хотя бы некоторых?!
– Как родилась идея такой картины?
– Один из моих хороших вильнюсских знакомых, когда мы бродили по старому городу, вдруг стал рассказывать, что здесь находилось гетто, вновь и вновь открывая мне неизведанные, уникальные детали минувшей эпохи, связанные с его родственниками. В этот момент меня и зацепило, я ведь напрямую услышала об этом от человека, у которого там находились близкие люди, что в корне отличалось от ситуации, если просто прочесть об этом. Поскольку я все-таки родилась в Вильнюсе, проживала на самой границе Старого города, все эти улочки стали для меня живыми. Всегда утверждаю — я росла не в литовском городе, не в русском, не в польском, а в еврейском. Много слышала и знала о 
разных историях, происходивших в разных гетто, поскольку читала “Черную книгу” Эренбурга, но то, что такое грустное явление существовало у меня под боком, что мои улочки детства имеют такую богатую историю, стало для меня мощнейшим откровением, ощутила все произошедшее собственной кожей. Сначала подала заявку о создании фильма на Первый канал, но их эта тема не взволновала, проектом заинтересовался телеканал «Россия», хотя фильм и ждал эфира больше полугода. Его показали только после посещения президентом В.В.Путиным концлагеря Освенцим и больше не демонстрировали никогда. Мое авторское название – «Мне не страшно», телевизионщики сменили на популистское – «Тайна Виленского гетто».
– Как думаете, почему именно Якоба Генса назначили в гетто во главе юденрата? За какие его качества?
– Якоб Генс, повторюсь, реальная фигура, начальник юденрата вильнюсского гетто, литовский офицер, которого призвала еврейская община, очевидно, за какие-то его организаторские свойства характера. Для евреев он был свой по крови, а для литовцев – свой по языку, потому что говорил по-литовски. Удивительно, что тот самый известный еврей когда-то служил кадровым офицером литовской армии. Насколько я знаю, в израильском ЦАХАЛе даже существует такая, уже нарицательная фигура, подразумевающая ситуацию, когда человек стоит перед непростым выбором – сотрудничать ли ему с кем-то из врагов, чтобы спасти жизни своих подчиненных, которые рядом, или делать этого нельзя, ни при каких обстоятельствах? В израильской армии проходят семинары на тему Генса – правильно ли он поступал, торгуясь с немцами, якобы отдавая им меньшинство, чтобы спасти большинство? Ведь он же не догадывался, что в финале всеравно все погибнут. Получается, Генс собственными руками посылал несчастных на гибель, потворствуя нацистам?! Но он вел переговоры со злодеями, выкупал евреев за золото. Зная, что в вильнюсском гетто существует подпольная организация, даже давал ее членам какие-то деньги на оружие, вообщем, вел двойную игру.
– Якоб Генс в итоге погиб? В каких-то источниках читала, что в последний момент он хотел убежать из гетто, распахнуть ворота, но сами евреи не дали ему этого сделать, где-то было написано, что его расстреляли в гестапо.
– Тело его никто не находил. Но существует апокриф, что его действительно вызвали в гестапо, и друзья — немцы предупредили, что он будет уничтожен, советовали бежать, но тот, якобы вопреки всему, отправился в гестапо на верную смерть.
В какой-то ветке обсуждений фильма я прочла, что вполне вероятно, бывший глава юденрата ушел с немцами, и доживал свои дни где-то в Бразилии. Интересно, что его дочь и жена-литовка позже проживали в США. Дочь Якоба Генса числилась переводчиком американского Конгресса. После выхода фильма она написала открытое гневное письмо в еврейскую вильнюсскую газету. Возмущалась, как я вообще могла поставить такой вопрос – кем был ее отец – убийцей или праведником? По ее мнению, он, несомненно, являлся положительной фигурой. Но не могу с ней согласиться. В моем фильме участвуют реальные узники Виленского гетто, которые прекрасно его знали. Все они оказались очень крепкими, сильными, мужественными людьми, покинув этот мир в достаточно солидном возрасте.
– Как бывшие узники доживали свои последние годы? Расскажите, пожалуйста, о них, для тех, кто не смотрел фильм.
– Одна из них, Фаня Бранцовская, которая у меня снималась, в свои 90 с лишним регулярно водила по Вильнюсскому гетто экскурсии, считая это своим долгом перед ушедшими: “Пока ноги будут ходить, продолжу водить группы”. – говорила она.
Когда я снимала «Тайну Виленского гетто», обстановка там сохранялась еще аутентичная – старые дома в копоти от печей, с туалетами на улице, еще с советских времен стояли неотреставрированными. В них не имелось, порой, даже горячей воды. Удивительным образом я успела ухватить ту уходящую натуру… Сейчас, эти вильнюсские здания в центре города уже красуются после ремонта и реконструкции, в них продаются весьма элитные, дорогие квартиры. Туда же когда-то приезжал Биньямин Нетаньяху, и существуют несколько фото, где он сидит в кроссовках, на ступеньках одного из тех уникальных объектов.
– Какова была основная цель этого фильма? Вы стремились рассказать о страшных вещах, происходивших в гетто Литвы?
– Фильм мой – не только и не столько о Виленском гетто, сколько о главной, нарицательной фигуре, заставляющей задуматься, о Якобе Генсе, который постоянно повторял: “Нам надо спасти наше будущее, то есть оставить молодых, здоровых людей”. Он, жертвуя младенцами, стариками и больными, брал на себя функции господа Б-га. К примеру, такой же начальник юденрата варшавского гетто, Адам Черняков, когда осознал, что делает на самом деле, ведя двойную 
политику, покончил жизнь самоубийством. И Генс мог найти выход, когда понял, что его загнали в угол.
Существует финальная история о Виленском гетто. Когда последнюю партию евреев стали отправлять в Понары, польский рабочий подошел к вагону, в котором ехал Генс и крикнул: “Евреи, бегите, поезд идет в Понары”. А Генсу немцы гарантировали, что состав направляется в Каунас для воссоединения с остатками местного гетто. В итоге, еще пять тысяч евреев погибли в Понарах. До сих пор не знаю, верил ли он немцам или до конца вел двойную игру? Старики, снимавшиеся в фильме и выжившие, разделились во мнении, кто-то считал его двояким персонажем, героем, убийцей, кто-то уверял, что это – предатель, сотрудничавший с фашистами, и ему не может быть оправдания…
– Как проходило ваше общение с бывшими заключенными гетто, насколько они открылись перед вами?
– Может быть, потому что я – не еврейка, человек со стороны, мне было проще общаться с бывшими узниками. Вообще, многие фильмы о Холокосте – черно-белые, там немцы – плохие, а евреи – жертвы. На самом деле, как мы видим на примере отдельно взятого концлагеря, каковым являлось гетто, все человеческие страсти там всеравно выплывали наружу, без всякого зова еврейской крови. Кстати, в Виленском гетто работали рестораны, где за деньги можно было купить все, что угодно.
– То, что вы сейчас говорите, сильно отличается от ситуации в том же гетто, к примеру, в небольшом украинском местечке. Интересно, как все это выглядело на практике? В подобном ресторане над “отдыхающими” стоял немец с автоматом?
– Нет, никто с автоматом там не стоял, как уже говорила выше, гетто имело самоуправление, юденрат, во главе его всегда находился еврей, каковым являлся Генс, эдакое государство в государстве. Меня больше всего поразило, что когда вильнюсские евреи шли в гетто, то надеялись получить там спасение. Потому что в первые дни войны, когда в город еще не вошли нацисты, литовцы и поляки, их соседи, а может и друзья, первыми начали их уничтожать и грабить. Евреи оказались совершенно беззащитными прежде всего не перед немцами, а перед своими бывшими земляками. Вот такая многоступенчатая драма. Многие дети Сиона были уверены, что немцы в гетто станут их охранять, а заключенные смогут приносить своим захватчикам пользу, поэтому их не тронут. Мне кажется, мой фильм не только и не столько о евреях в какой-то конкретной ситуации, а о глубоких, серьезнейших проявлениях человеческой психики и психологии. Моя кинолента – больше и глубже, чем просто рассказ о Виленском гетто.
– Чем вам запомнились герои фильма, какими качествами характера поразили?
– Они — очень сильные люди, а одна из них, покойная ныне Рахиль Марголис, написавшая обо всем произошедшем книгу, была убежденной комсомолкой, коммунисткой. Сначала интервью с ней не ладилось, но потом выяснилось, что ее дочка училась со мной в одной школе, и у нас с ней имелись общие враги – определенная учительница, с садистскими наклонностями. Наши взгляды по ее персоне – сошлись, интервью пошло прекрасно. Последнее время, Рахиль не могла приезжать в Литву по политическим причинам. В завершении, хочу сказать, что почти все мои вильнюсские друзья – евреи, и их реальные рассказы и послужили толчком для создания этой работы.
– Что вы испытали, получив за свою киноленту еврейскую награду ФЕОРа “Человек года”?
– Так вышло, что выбор еврейского отборочного комитета пал на мой фильм. Во время вручения премии я оказалась единственной не еврейкой на сцене. Помню, церемонию вели Елена Ханга и Лев Новоженов, а заветную статуэтку “Скрипач на крыше” за лучший документальный фильм присудили мне и каналу “Россия” в моем лице, что, конечно, было очень приятно.
– Как приняли этот ваш проект в Израиле? Не планируете ли снимать фильмы о других гетто?
– Обычно я дважды не возвращаюсь к одной и той же теме. В Израиле мой фильм приняли замечательно и душевно, хотя он – неоднозначен. Многим он не понравился, ведь речь там идет о евреях — предателях (капо), мной освещаются какие-то, совсем негероические будни гетто, жители которого также выдали немцам Ицхака Витенберга – первого командира еврейского подполья. Он сбежал из тюрьмы, скрывшись среди своих собратьев, но фашисты обещали очередные зачистки, если его продолжат прятать. Люди, «которые не хотели терять свою надежду», собрались и потребовали, чтобы Витенберг сдался немцам. Он, подчинившись требованию, погиб.
– Какие у вас остались впечатления от Святой Земли?
– В Израиль летала много раз, еще с 94-го года, писала там сценарии, отдыхала, общалась с друзьями, снимала. Первым человеком, принявшим меня у себя в гостях на своей исторической родине, стал Евгений Клячкин. О нем сняла свой 
первый фильм. Художник Миша Гробман, оказавший на меня огромное влияние, его жена Ира – мои близкие приятели, живущие в Тель-Авиве. Они издают на Святой Земле журнал “Зеркало”, все его номера являются библиографической редкостью. Радостно, что совершив в 71-м году алию, эта творческая пара не теряет связи с русским искусством, с литературой и с живописью. В Израиле также проживают несколько моих подруг из Вильнюса, с некоторыми мы даже учились в одной школе, но с разницей в пару лет. В нашем городе детства мы не встретились, зато пересеклись в еврейском государстве, и к счастью, нам всегда есть, о чем поговорить…
