Рав Эзриэл-Зелиг Шарфштейн из Цинциннати, штат Огайо, президент раввинского совета “Агудас Арабаним” был в очень хороших отношениях со своим предшественником, равом Лейзером Сильвером. По пятницам рав Сильвер читал лекции, на которые приглашались раввины, резники и другие религиозные лидеры. Рав Шарфштейн очень любил эти лекции и старался их не пропускать.
Однажды, направляясь на лекцию, он увидел, что рав Сильвер ждет его у дверей синагоги. Рав Сильвер потянул его за рукав и отвел на несколько шагов от входа, чтобы никто больше не услышал то, что он собирался поведать.
“Я хочу тебе рассказать кое-что интересное. Сегодня мне позвонил Любавичский Ребе”.
Ребе обратился к нему с личной просьбой: поехать в Вашингтон и нажать на все рычаги, чтобы добиться освобождения Скуленского ребе из румынской тюрьмы.
“Но Ребе, – пробормотал рав Сильвер, – я уже ездил в Вашингтон несколько раз с моими товарищами. Раввины, политические активисты, все там были, и никто не добился успеха!”
Ребе промолчал, и рав Сильвер почувствовал, что не может отказать. Он позвонил в аэропорт и заказал билет на ближайший рейс. В Вашингтоне его знакомые организовали ему встречу с Государственным Секретарем и другими чиновниками. И вскоре Скуленский ребе был освобожден. И снова Ребе позвонил раву Сильверу, на этот раз – чтобы поблагодарить его.
“Но как же Вам это удалось?!” – воскликнул в изумлении рав Шарфштейн. И рав Сильвер объяснил.
Буквально в тот самый момент, что Ребе просил рава Сильвера отправиться в Вашингтон, румынское правительство планировало назначить нового посла в США. Для этого требовалось одобрение американского правительства. Благодаря ходатайству рава Сильвера американцы дали свое одобрение на условии, что румынское правительство освободит Скуленского ребе. У румынских чиновников не оставалось выхода, они согласились, и ребе вышел на свободу.
