Сара Бендетская
Сказочная изморозь на стекле. Вечер. За окном завывает метель, а я сижу на теплом ковре в большой комнате и зачарованно смотрю на разноцветные свечки. Они приехали к нам в посылке гуманитарной помощи из Израиля: светло-голубая коробочка, жестяной подсвечник-ханукия, синий волчок-дрейдл и маленькая “авоська” шоколадных монет, вкуснее которых не сыскать во всем мире.
А мир – очень большой; в нем и наша квартира, и весь район Строгино, и целая Москва, и дача в Клязьме, и далекий Израиль, где говорят на языке иврит, которого я пока не знаю, но когда-нибудь обязательно выучу, где на флаге такая-же звездочка как на моей цепочке, и где живут светло-синие коробочки с разноцветными свечами-путешественницами…
Мне семь или восемь лет. Я обычная русая девочка с необычной фамилией и большим секретом.
В моей школе вовсю идет подготовка к новогодним торжествам – в актовом зале уже соорудили елку и украсили ее шарами и гирляндами. И я вместе со всеми репетирую роль снежинки в новогоднем утреннике. Но это днем… Зато вечером, я знаю, меня ждет совсем другой праздник, о котором я никому не рассказываю в школе. Моя Ханука.
Проходит время и меняется школа. И в актовом зале стоит большая менора, которую зажигает наш директор – реб Зеев Куравский. Учителя говорят, что на самой Манежной Площади тоже будет менора. Это ли не чудо праздника?
В течении недели нам сокращают уроки, устраивают КВНы, раздают пончики, латкес и хануке гелт – по доллару в руки. И мы всей школой бежим в соседний пункт обмена валюты. Куртки позабыты на крючках раздевалки, хрустит снег, краснеют щеки, изо рта валит пар, а мы хохочем что есть сил. Ханука…
Ускоряется перемотка, и вот я впервые встречаю праздник на американском побережье. Мне 16 и я здесь уже целый месяц и десять дней. Оказывается, тут принято устанавливать электрические ханукии на крышах машин. С непривычки я провожаю взглядом каждую. Значит, можно быть евреем открыто…
В магазине иудаики я покупаю свой первый светильник, чем-то похожий на Стену Плача, и крепко прижав его к себе, бегу домой чтобы успеть к зажиганию…
Пленка скачет. Я студентка семинарии в Монреале. Теперь ханукальные торжества проводим мы, девятнадцатилетние девчонки-хохотушки, приехавшие со всего мира. Этот мир включает в себя и Америку, и Канаду, и Израиль, и Мексику, и Бразилию, и Голландию, и, конечно, мою Москву. И дачу.
Мы очень стараемся не подвести, зная что вот-вот в зал придут дети в ожидании волшебства. Закатав рукава, я подобно Осе Бендеру рисую декорации и подбираю музыку. Мои подруги готовят спектакль, игры, лотереи… И вот, наши маленькие зрители завороженно смотрят на сцену. Еще одно чудо Хануки…
Очередной виток времени. Я стою у плиты нашей нью-йоркской квартирки в районе Краун-Хайтс и жарю оладушки-латкес. У меня не очень получается, ведь до свадьбы я редко надевала фартук. Я сержусь, что половина латкес чересчур загорелая, а другая слишком бледная. Но это не страшно, ведь в нашем доме очень много молодоженов и из каждой квартиры чувствуется аромат первой Хануки. Уже на следующий год мои латкес будут румяными и ровными (ну ладно, ровными они вряд ли когда-то будут…), а мой муж Ави будет зажигать подсвечник, держа на руках сына…
И снова скачок вперед и новые открытия. В Австралии Ханука – летом! И никаких снежных узоров на стекле. Зато большой праздничный салют в парке – выше пальм и эвкалиптов – концерт и аттракционы. И дочка кружится как волчок-дрейдл…
Но вот судьба делает мне подарок и я впервые получаю возможность провести несколько ханукальных дней в Израиле.
Я немного волнуюсь, понимая, что мне вряд ли разрешат зажечь свечи в аэропорту Таиланда, через который я лечу в Тель-Авив. Смущаясь, спрашиваю у работницы аэропорта, можно ли мне зажечь такой маааленький жестяной светильничек и несколько разноцветных свечечек (да, точь-в-точь таких, как в моем детстве, случайно обнаруженных в австралийском супермаркете за день до отъезда).
Я очень стараюсь доходчиво объяснить, что Ханука – это такой еврейский праздник в память о чудесах с кувшином масла, о победе веры, в честь которого мы и зажигаем свечи восемь вечеров подряд. Да, в любой точке мира… И раз уж так получилось, что в этот раз эта точка оказалась в Таиланде, может быть Вы разрешите мне?.. Нет, девушка, это не мой день рождения… А почему свечки как для торта? Ну я же Вам уже говорила…
Расстроившись от ее непонимания, я иду к наконец открывшейся стойке Эль-Аль. Тут я неожиданно осознаю, что в Израиле Ханука – не просто религиозный праздник, а национальный. Пассажиров угощают сладостями, и меня переполняет теплое чувство, что еду домой.
По дороге из аэропорта я не могу оторвать глаз от искрящихся в темноте иллюминаций. Это – золотые ханукии Иерусалима, в отличии от елочек и гирлянд, к которым я так привыкла в городах, где мне приходилось жить.
У меня в запасе всего 6 дней, и я пытаюсь как можно больше увидеть, почувствовать, понять как это – жить на своей земле и не быть меньшинством? Страна отдыхает, в школах каникулы, и повсюду израильтяне с детьми – в парках, магазинах и булочных, в которых собраны километры пончиков всех цветов радуги.
Я иду по ночному Иерусалиму и заглядываю в окна этого древнего, мудрого, гостеприимного города. Почти в каждом окне дети. Они любуются игрой ханукальных огней, и мне кажется, что я их где-то уже видела. И что огоньки подмигивают мне и зовут подойти поближе.
“Счастливой Хануки!” – желают мне незнакомые люди на рынке Махане Йехуда, на остановке, просто на улице. С непривычки я растерянно улыбаюсь и сразу выдаю в себе иностранку.
И вам счастливой Хануки! И побольше чудес, где бы вы не встречали этот замечательный праздник!
