Я с детства слышал множество объяснений слов из мишны, в третьей главе трактата «Авот»: «Ограждение для мудрости — молчание». Чтобы дать нам понять, насколько ценно молчание, Талмуд в трактате Мегила говорит: «Когда пришёл рав Дими в Вавилон, он передал: Так говорят в Стране Израиля: слово стоит один “села”, а молчание —два». Получается, что молчание вдвое дороже, вдвойне предпочтительнее речи. Русская пословица вторит: «Слово – серебро, а молчание – золото».
Речь сопровождает человека на всех этапах жизни. Как сказал царь Шломо в книге Мишлей: «Смерть и жизнь — во власти языка». Каждый разумный человек взвешивает свои слова с нужной точностью, чтобы они были должным образом восприняты слушателем. Однако речь – лишь один из способов коммуникации, и порою не главный.
Помню, много лет назад в Израиле была реклама компании, продающей «мондалех», сухарики для супа, именуемые в Израиле «шкедей марак». На всю страницу газеты — суповая тарелка, полная этих «шкедей марак». И под ней всего несколько слов: «Иногда суп — лишь повод». И всё! Без убеждений, чем их «мондалех» лучше других, без подзаголовков. Просто, метко, гениально. Это стало крылатым выражением в сфере рекламного бизнеса — описание того, как нечто вторичное вдруг становится главным и приковывает внимание, с минимумом слов.
Об этом я вспомнил на этой неделе после разговора с моей сестрой, которая занимается рекламой и брендингом. Она объяснила: чтобы убедить клиента купить товар, вовсе не нужно говорить много — послание должно быть визуальным, ощутимым, внушающим доверие. Слова — вторичны, а иногда и вовсе излишни. Благодаря своему опыту она пришла к поразительно точному выводу: «Речь — это последний инструмент для выражения».
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это. Я был уверен, что она услышала эту фразу в какой-то лекции или прочитала в статье о рекламе. Нет, это её собственные слова! Всего несколько слов, в которых заключён целый мир.
И чем больше я размышлял над этой фразой, тем больше видел: её суть проявляется в мировоззрении наших мудрецов. Ещё тысячи лет назад наши великие мудрецы относились к речи как ко второстепенному средству выражения — в отличие от живого примера человека, стремящегося повлиять на своё окружение, на своих детей, учеников, общину, а также в своей работе.
Возьмём, к примеру, воспитание. Если ты сам чего-то не требуешь от себя — у тебя нет права требовать это от других. Если ты представляешь собой нечто подлинное — тебе не нужно это озвучивать: пример работает сам по себе. Любовь к нашим детям и их воспитание происходит в первую очередь через живой пример в повседневной жизни — в любви к ближнему, в молитве и учёбе, в милосердии и помощи, во всех нормах поведения — на каждом шагу.
В раннем детстве я порой не понимал моих родителей и даже удивлялся, почему они молчат или даже игнорируют какую-то мою шалость или шалости моих братьев и сестёр. Только когда я повзрослел и выросли мои дети, я понял, насколько глубоко и мудро было их воспитание! В книге Мишлей сказано: «Как вода отражает лицо, так сердце человека отражает сердце другого». Если родитель по-настоящему любит своего ребёнка, его ребёнок чувствует это даже без слов и желает поступать так, как родителю будет приятно. Ученики подражают своему учителю, видя его поступки, гораздо больше, чем слушая его слова за целый учебный год. То же касается работников под началом начальника или коллег по работе.
И потому Талмуд трактует слова из книги Теѓилим: «Тебе молчание хвала»: «лучшее из лекарств — молчание».
