В определенном смысле, самым важным словом в Свитке Эстер оказался глагол нагафох – “перевернулось” или “вышло наоборот”: “В двенадцатый месяц года, в месяц Адар, в тринадцатый день его, когда наступило время исполниться повелению царя,.. в день, когда враги евреев надеялись одолеть их, вышло наоборот: сами иудеи одолели ненавидевших их”.
Не только глубокое понимание чуда, совершившегося в городе Шушан, не только общий подход ко всей истории евреев, но и вся еврейская самоидентификация связаны с этим феноменом переворота.
Дело здесь не в том – по крайней мере, не только в том, – что судьба изменилась к лучшему, что тщательно спланированное преступление не состоялась. И не в том, что “кровожадным” евреям представился редкий случай стать на мгновение (в масштабе истории) погромщиками. Этому-то мы совсем не склонны радоваться.
Главное состоит в качественной характеристике перемены: в ее кардинальности. “Яму вырыл – и в нее упал” (Псалмы, 7:16). Палач становится жертвой: на его голову обрушивается все то, что он старательно готовил другим. Талмудическое правило мида кенегед мида (“мера за меру” – наказание не только соразмерно греху, но и является его зеркальным отражением, негативом) говорит именно об этом.
Но избавление нельзя свести только к прекращению страданий: с приходом избавления должно стать очевидным, что и само страдание было частью исцеления, освобождения. Мудрецы говорят, что в мире грядущем “вкус дерева и вкус плодов его будут одинаковы”. В этом мире, в этом “плодовом саду” растут странные деревья: у них съедобны не только плоды, но и древесина, и кора. Что это значит? Пара терминов “деревья-плоды” в мистике символизирует пару “процесс-конечный результат”. В нашем мире деревья, как известно, несъедобны, но на них растут вкусные плоды. Сладость, притягательность грядущего мира состоит не в том, что там прекратятся тяготы нашего мира, а в том, что они, перейдя границу бытия, перестанут казаться мучениями и раскроется их истинный вкус – вкус плода! Резкий переход от страдания к избавлению психологи называют в качестве одного из безусловных триггеров веселья, смеха. Писание много говорит об этом веселье. Например: “Тогда смеяться будем мы в полный голос” (Псалмы, 126:2); “И будет она смеяться в [свой] последний день” (Притчи, 31:25). Такова оптимистическая концовка переворота.
Но, говорят мудрецы, у него всегда есть два аспекта: первый – опьяняющий (деревья и плоды), второй – отрезвляющий. Так вот, о втором.
Как поведут, как почувствуют себя люди, когда наш мир перевернется вверх дном с приходом Избавления? Многие из нас окажутся в положении жертвы грубого розыгрыша: их годами выношенные, выстраданные взгляды и представления вдруг окажутся очевидно абсурдными.
Самоназвание иври – “еврей” – означает “человек с другого берега”. На каком берегу ни стоял бы весь мир – мы неминуемо окажемся на противоположном. Не в грядущем мире, а уже сейчас, на фоне других народов, евреи живут “перевернуто”, “ногами вверх”. Но на самом деле это мир вокруг нас перевернут с ног на голову.
Нет такой хитрости, которая избавила бы самого коварного злодея от водевильно простенького, но жестокого и неминуемого возмездия: пока фараон истребляет еврейских детей, боясь, что среди них может оказаться будущий спаситель, этот самый спаситель растет в его семье как приемный сын. Когда Аман строит виселицу для Мордехая, он даже не подозревает, кому суждено болтаться на ней. Механизм придворных интриг, налаженный Аманом, размалывает его самого в прах.
И еще: в основе перевертыша лежит неочевидность истины, ее сокрытие (от этого корня – “скрываться” – и происходит имя “Эстер”). Правда по-настоящему проявляется лишь там, где можно выбрать и ложь. Книга Зогар говорит: свет раскрывается только во тьме.
Это и есть история праздника Пурим: победа света над тьмой.
