Александр Лакшин. Призвание разрешать
Быть или не быть раввином?
Строго говоря, раввин не является тем, что в пост-советском словаре называется «служитель культа». Молитвы в синагоге ведет хазан, обрезание делает моэль, Тору читает бааль-коре. У раввина две главных задачи – обучать людей еврейскому закону и отвечать на вопросы. Не на любые вопросы, а только касающиеся того, как еврею жить по-еврейски. В наше время на большинство раввинов еще возложены обязанности по сбору средств для общины, организации мероприятий, часто раввин является администратором сайта общины и т.д. Это все дополнительная нагрузка. А по сути, смиха – диплом раввина – говорит о том, что человек сдал определенного уровня экзамены и имеет право занимать должность раввина общины, но не обязан заниматься этим, если не хочет. Я знаю очень много людей, которые имеют смиху, но при этом работают в областях деятельности, не связанных с еврейским миром. Но если человек решается быть раввином, то, помимо того, что он должен обладать определенными знаниями, важны еще и некоторые личностные качества. На первое место из них я бы поставил, конечно же, терпение. Терпение и любовь к людям. Это относится как раз к обязанности раввина отвечать на вопросы.
Раввин Пекарский рассказывал мне от имени своего отца: «…настоящий раввин всегда ищет возможность разрешить и лишь при невозможности разрешить – он запрещает». Это подход, наверное, должен стоять во главе угла. Понятно, что не всегда. Часто люди приходят с вопросами, которые раввин просто не может разрешить положительно. Например, вопрос об установлении еврейства в случае, когда у человека папа – еврей, а мама – не еврейка. И это не заговор раввинов. Я могу показать в Торе место, из которого следует, что еврейское происхождение определяется по маме. Но в том случае, если человеку можно что-то разрешить, то я думаю, что жизнь и так достаточно непроста, чтобы отягощать ее дополнительными запретами.
Может ли раввин ошибиться
Тут есть два аспекта. Первое – это когда люди приходят задать вопрос по алахе, т.е. по еврейскому закону. Как можно поступить, как нельзя. Еврейский закон охватывает абсолютно все стороны жизни, начиная от рождения и до того момента, когда человек покидает этот мир. В принципе, в любой момент нашей жизни на этой земле мы стоим перед выбором: поступить по закону или поступить не по закону. Иногда закон не очевиден, и тогда у человека возникают вопросы. Например, в области бизнеса. Эта область тоже регламентируется алахой. С такими вопросами принято обращаться к раввину. И здесь возникает потребность в еще одном очень важном для раввина качестве – богобоязненности. В самом хорошем смысле этого слова. Я думаю, что никто лучше самого человека не знает собственных возможностей и ограничений.
В свое время, в колеле, где я учился, рабби Яков Спивак говорил нам: «Помимо всех прочих знаний, вы должны четко запомнить список вопросов, по которым вы не имеете право выносить самостоятельных решений и номер телефона раввина, с которым вы должны по этим вопросам советоваться».
В раввинском мире тоже есть люди, которые специализируются на тех или иных аспектах еврейского закона. Например, галахические вопросы, связанные с медициной или вопросы брака и развода. В трудных случаях раввин должен сказать сам себе, что в этом аспекте я не чувствую уверенности, мне нужно подумать. Можно попросить человека, который пришел за ответом немного подождать. За это время или посмотреть соответствующую литературу или же посоветоваться с более знающим раввином.
Раввин не компьютер. Хотя говорят, что в университете Бар Илан, создали суперкомпьютер, в который заложили абсолютно всю галахическую литературу. Это, вполне возможно, правда. А дальше – анекдот: задаешь этому компьютеру вопрос, пишешь желаемый вариант ответа, а компьютер дает тебе телефон раввина, к которому надо обратиться. Это, конечно, шутка, но на самом деле, если ты не чувствуешь уверенности ответить прямо сейчас – ничего страшного. Говоришь человеку, что должен подумать и ищешь информацию либо передаешь спрашивающего своему более квалифицированному в том или ином вопросе коллеге. Боятся признать ограниченность своих познаний, как правило, люди, у которых их вообще нет. Раввин тоже постоянно учится.
К еврейству
Как и большинство моих коллег, родившихся в Советском Союзе, я не из религиозной семьи. Семья была типичной семьей советско-еврейской интеллигенции. Мои родители были преподавателями. Папа преподавал в университете немецкий язык и был там заместителем проректора, мама тоже преподавала немецкий, но в военной академии. А вот я немецкий учил уже в достаточно серьезном возрасте и почти без помощи родителей. В нашей семье соблюдались некоторые еврейские традиции. На Пейсах у нас была маца, мама всегда соблюдала годовщину смерти бабушки и дедушки.
В синагогу я впервые пришел, уже будучи на втором курсе университета. Очень боялся идти, потому что в то время за это могли отчислить. Но все-таки пошел. Помню потрясающее ощущение еврейского братства, общности. Хотя знаний, конечно, не хватало. Еще несколько лет ходил на праздники в синагогу втайне от родных. Мама очень боялась. В Советской стране с соблюдением каких-либо традиций, кроме советских было очень сложно. Так я познакомился с людьми, которых тогда называли «Еврейское подпольное движение». Мы так о себе не думали. Мы были студентами, просто собирались, читали Тору, обсуждали, делились выводами. Была очень хорошая, веселая компания, многие члены которой на данный момент известные и уважаемые раввины.
Но самое яркое впечатление от этих обсуждений возникло у меня много позже. Когда я стал изучать иудаизм более серьезно и систематично. Я был поражен очень высоким процентом совпадений тех выводов, к которым мы приходили сами, с мыслями и суждениями мудрецов. Мне стало совершенно ясно, что там, где люди изучают Тору, обязательно есть Божественное присутствие. Иначе этот феномен просто не объяснить.
Герой для героя
Если говорить о героях прошлого и возможности увидеть тех, кого уже нет с нами, в первую очередь, хотелось бы увидеть родителей. Всегда понимаешь, когда уже поздно, сколько не спросил, сколько не узнал, сколько не додал внимания, любви. Это понимание приходит, как правило, только тогда, когда близких уже нет с нами. Конечно, хотел бы снова увидеть Любавичского Реббе, впечатление от встреч с которым и слова, которые он мне говорил, всегда в моей памяти.
Ну а если говорить о персонажах исторических, мне было бы интересно пообщаться с царем Шломо. Я спросил бы у него, как он делал выбор, когда ему предложили богатство, почет или мудрость. Как он выбрал мудрость? Еще спросил бы, наверное, почему он допускал, что его жены занимались привычным им идолопоклонством, что собственно и привело после его смерти к распаду Израильского царства. Конечно, не нам судить героев прошлого. Очень верно кто-то заметил: «Дай Бог, чтобы наши заслуги достигли уровня их грехов». Но если мы говорим о моих вопросах – я бы задал такие.
Еще было бы очень интересно пообщаться с нашими великими людьми – легендами еврейского мира, мудрецами прошлых поколений. Что же касается нееврейского мира – тут меня больше интересуют люди творческие, писатели, художники и ученые. Например, Шекспир, О’Генри, Марк Твен, Пушкин, Сальвадор Дали, Моне, Менделеев, Эдисон. Интересен процесс творения прекрасного, рождение открытий.
Досуг
Досуга не так много. К сожалению, или к счастью, даже не знаю. Но приходится зарабатывать на жизнь. Помимо того, что я раввин общины и преподаватель Торы – я являюсь профессиональным синхронным переводчиком. Так что значительную часть времени отнимает работа.
В совсем свободное время люблю читать. Люблю перечитывать книги, которые читал когда-то давно. Их можно открыть с любого места и погрузиться в знакомую атмосферу. Сам пишу художественные тексты. К сожалению, в этом плане немного не хватает настойчивости, так что мое творчество пока в основном в набросках.
Играю в «Что, Где, Когда?». Я приехал в Москву в 2000 году и познакомился с этой игрой не на телевизионном уровне, а на уровне массовом и с тех пор, в очень хорошем смысле, заболел этим занятием. Как правило, играю в московских командах высшей лиги, сейчас это команда Волконского. Естественно, есть ограничения, я не могу участвовать в тех играх, которые приходятся на субботу, коллеги по команде знают и относятся с пониманием. Но по воскресеньям бывает, что играем.
Занимаюсь спортом в МЕОЦе. Три – четыре раза в неделю. Как правило, два раза в неделю футбол и каратэ, два раза – тренажерный зал.
Ну и, конечно, поветрие времени – это Facebook, нужно почитать, что пишут друзья и знакомые, самому высказаться иногда. Хотя это все-таки скорее пожиратель свободного времени. Телевизора у меня нет.
Семья
С моей женой мы познакомились еще в Ленинграде, но поженились только в Нью-Йорке. Сначала в Америку уехал я, спустя какое-то время договорился о том, что она приедет учиться в еврейское учебное заведение для девушек, она приехала и училась. Через некоторое время состоялась наша свадьба.
Что касается шидуха, наш шидух сделал сам Вс-вышний. Я совершенно случайно, в будний день, чего я тогда обычно не делал, заехал в ленинградскую синагогу помолиться, а она пошла сопровождать свою подругу на сдачу экзамена в институт физкультуры. Петербуржцы знают, что институт физкультуры расположен за углом от синагоги. И подруга сказала ей: «Я знаю, что тут за углом синагога, сходи – посмотри». И она (моя будущая жена) из чистого любопытства пошла. Это к вопросу о том, к чему иногда может привести чистое любопытство. Там мы и познакомились. Но поженились спустя достаточно долгое время уже в Нью-Йорке. Там же родились оба наших старших: сын и дочь. В Москву мы приехали с двумя детьми, а младшая родилась уже тут. Единственная из нашей семьи – москвичка. Старшие сейчас заканчивают высшие учебные заведения, младшая пока в школе. Дети всегда радовали нас своими оценками. Еще из семьи моих родителей повелось, что отлично – это нормально, вопросы стоит задавать, если это вдруг не так. А в целом наши дети – прекрасные молодые люди, которые ищут в жизни себя.
Автор: Александра Прилепская
Фото: Наталья Сонина
