Несколько мыслей о воспитании, мечте и семейном счастье
(разговор с ребецен Хавой Бородой за стаканом свежевыжатого морковного сока)
Общение с ней строится непринужденно и просто, в глазах горят искорки, от нее одновременно веет женственностью и озорством, по ходу нашего разговора, Хава успевает приготовить легкий завтрак, назначить несколько встреч, и все без суеты и с удивительным расположением к собеседнику.
Дочь отказников, жена раввина и президента ФЕОР – А. М. Бороды, мама 5 детей, приехавшая в Россию почти 20 лет назад ( родилась в Киеве, в 14 лет эмигрировала вместе с родителями в США) в шлихут
– Когда я вышла замуж, то после свадьбы переехала в Москву. До свадьбы я мечтала, чтобы мой будущий муж был раввином, у нас была бы своя община, где мы могли бы привлекать людей к иудаизму. Но мой муж считал, что ему, москвичу, который не эмигрировал, не был в ешиве, которого никто в шлихут не посылал, нужно заниматься другими делами – организационными. Он уже работал тогда вместе с раввином Берлом Лазаром, и считал это вполне достаточным. Но человек постоянно меняется, не стоит на месте, и совсем скоро все перевернулось, мое желание реализовалось, ну, скорее это уже было желанием моего мужа. Поэтому уже мне пришлось подстраиваться под новые обстоятельства. Жена должна всегда идти за мужем, быть реальным помощником ему, принимать его образ жизни, ведь они в одной упряжке. Если твой муж работает в поле и пасет коров, то жена должна научится их доить, а не философствовать, иначе семья просто начнет разваливаться. И если муж меняет курс, то и ты не остаешься на месте. Что касается Москвы, я все время стремилась сюда приехать, потому что знала, что евреи здесь очень нуждаются в духовной жизни, как в еде или питье. Поэтому с первого же шабата у нас были гости. Когда я приехала, так горела желанием что-то делать, что хотела пойти раздавать на улицах шабатние свечи. Муж был в шоке от моей напористости и тактично объяснил, что здесь люди еще к этому не готовы и меня не поймут.
Откуда такое стремление давать?
– Наверное, в первую очередь от моих родителей. Они добрейшие люди, у нас дома всегда были гости и, хотя они не были религиозными, зато очень еврейскими. Папа был в отказе 10 лет, учил иврит, хотел создать еврейский театр, хотел, чтобы евреи гордились тем, что они евреи, он открывал людям глаза, говорил им правду. Помню, мне было лет 9-10 и у нас дома обыск. КГБ искало книги. Папа перепечатывал книгу «Исход» и распространял ее. Это не была какая-то религиозная литература, но тогда посадить могли и за такое. В тот день я вынесла в своем портфеле два экземпляра книги и перепрятала их. Наверное, если бы отец не вырос в Советском Союзе, то был бы вполне себе соблюдающим евреем. Отец воспитывал меня в духе борьбы за свое право быть еврейкой, учил гордиться своим происхождением. Это мне многое дало. Когда я приехала в Москву и увидела просто сотни евреев, интеллигентных, но далеких от своего еврейства, то вспомнила о мечте папы создать еврейский театр. У меня возникло желание сделать некую площадку, где таким людям, ассимилированным, ничего не знающим о своих корнях, было бы комфортно приближаться к иудаизму, к синагоге, ведь сами они ни за что бы в нее не пришли. Эта мечта потом преобразилась в … Еврейский Музей.
Получается, что Ваши мечты рано или поздно воплощаются в реальность. То же можно сказать и про общину в Подушкино?
– Несмотря на то, что сделать общину было моим желанием, подтолкнули нас к этому наши гости. Многие из них жили на Рублевке и вскоре стало понятно, что приезжать в центр Москвы они не могут, так как стали узнавать о законах Шабата и не хотели их нарушать и ездить в этот день. Хотели приводить на праздник свои семьи. Нам предложили снять загородный дом и приезжать туда на шабаты и праздники. Так и начался наш личный шлихут. Вначале было очень трудно, совершенно непонятно сколько гостей придет, ведь это не как у себя дома – это синагога, где двери открыты всем и всегда. В первый день к нам пришло около 40 человек. В тот вечер я была и поваром, и официантом, и ребецен, и мамой одновременно. Это было не просто, но я справилась.
Для меня важно было создать такую атмосферу, чтобы людям было приятно и комфортно, чтобы им хотелось приходить постоянно и проводить как можно больше времени в синагоге. В Шабат надо уметь получить особый духовный заряд на всю следующую неделю. Но это можно сделать только в том случае, если человеку хорошо, он сыт, у него ничего не болит, и он находится в хорошей компании людей. Об этом кстати говорил Ребе, если у человека есть физический недуг, то душе тоже плохо. Поэтому моя цель была создать такое место, где будет хорошо и физически, и духовно. Я старалась обеспечить комфорт, тепло и уют, а мой муж, лекциями, молитвами и тостами вносил духовную атмосферу шабата. Поэтому у нас есть и вкусная еда, и домашние тапочки, и даже парилка. Мне кажется, у нас это получилось. (смеется) Во всяком случае так говорят.
У нас собираются такие люди, что просто невозможно что-то делать, не вкладывая всю душу. Община многое дала мне самой. Я стала больше ценить жизнь и понимать ее. Каждый новый человек – это целый свой мир, а у нас каждый просто не повторим. Я уже не представляю жизнь без общины, и я счастлива, что люди скучают, когда не могут к нам приехать. Люди у нас просто золотые, они чувствуют Б-га, видят Его ежедневные чудеса, под час более зримо, чем многие давно соблюдающие традицию люди. Возможно, они еще не все соблюдают, просто потому, что не выросли в еврействе, но они горят, они ищут Б-га, и это зажигает нас самих.
А как ваши дети это воспринимали, помогали Вам с мужем?
– Я не сразу смогла найти баланс между детьми, мужем, общиной. Приходилось чем-то жертвовать, иногда дети отходили на второй план, да, обижались, но потом подросли, поумнели, и сейчас даже читают Тору, говорят Диврей Тора. К тому же, они общаются с добрыми, порядочными людьми, у которых многому можно поучиться, это такая школа жизни!
Ведь если ребенок растет без отца, то его надо любить сильнее – он сирота. Так же и те, кто вырос в бывшем Советском Союзе были лишены знаний о Б-ге, нам их надо больше любить, ценить и уважать, ведь они сами для себя нашли Всевышнего. Это неординарные, сильные люди. Возможно, от них можно большему научиться, чем от любых других.
Только что мы отмечали Шавуот – праздник передачи Торы и традиции, воспитания будущего поколения. Какие качества Вы стараетесь передать своим детям? (разговор проходил через несколько дней после праздника Шавуот – редактор)
– Самое главное, что мы можем дать детям – это гены, то что заложено в нас самих, а потом уже то, что они видят в семье. Человек живет с тем, что в него заложено изначально природой. Что касается меня, то я старалась передать доброту, честность, порядочность и стремление к правде. А в воспитании главное, чтобы слова с делами не расходились, можно сто раз говорить, как важна, например, мицва принимать гостей, но если дети видят, что это тебе в тяжесть, то не возьмут это себе на вооружение. Важно понимать, что никакая работа не заменит общения с детьми, ведь если потеряешь связь с ребенком, то он не будет следовать твоим идеям, ради которых ты забыл о нем. Балансировать между семьей и шлихутом всегда сложно. Особенно женщине. Ведь для мужчины главное это все-таки его работа, его миссия в мире. А для женщины главное – семья, дети. Недаром возникло такое явление как аидише мама, про папу так не говорят, именно на ней лежит ответственность, чтобы ребенок стал настоящим евреем. В принципе, еврейство не даром по матери передается. Наверное, отсюда и гипер-опека такая, желание передать детям все возможное и невозможное. Иногда это работа и за маму, и за папу.
Как совместить, как успеть и мужу уделить внимание, и детям, и приготовить, и гостей принять, как сделать так, чтобы праздник был праздником, а не «самым тяжелым днем недели»?
– Я по своей природе перфекционист, и если с чем-то не справляюсь и что-то не получается, то очень расстраиваюсь. И когда перед женщиной стоят несколько задач одновременно, и все важные, то надо научиться жонглировать, как жонглер в цирке, быть менеджером, и распределять свои силы правильно. Мне в этом помог мой муж, который как-то сказал, что не стоит печь халы, если можно купить готовые в магазине, даже если они не будут такими вкусными, зато ты так не устанешь – для меня это важнее. Атмосфера, настрой, это и есть самое главное. Настроение еврейской женщины – это главный вектор всей семьи. Она зажигает свечи и первой принимает шабат, она дает тепло и свет. С нее все начинается, и если мы зажигаем наши свечи – улыбку, красоту, любовь, то все озаряется этой энергией и тогда, поверьте, и селедка с картошкой могут показаться самым большим деликатесом. Быть довольной – это уже пол дела. Поэтому, надо искать равновесие между качеством и количеством во всем, учиться распределять себя.
Хава, а Ваша жизнь как-то изменилась после обретения нового статуса, ребецен?
– Любой еврейской женщине быть женой и мамой – большой труд. Наверное, ответственности стало больше, со временем стала меньше принадлежать себе самой. Если раньше проходила в синагогу помолиться, то сейчас сначала помогу открыть нужную страницу в сидуре кому-то, а потом уже открою свой. Знаете, врач он везде врач, даже если он летит в самолете. Быть женой раввина – быть примером всегда и везде.
Есть ли у Вас какой-то свой фирменный рецепт, как быть счастливой?
– Нет никаких секретов, как быть счастливой. Просто надо быть чуткой и отзывчивой, слушать свой внутренний голос, понимать, кому ты сейчас нужна больше, ребенку, мужу, другу, или себе самой. Надо следовать за своими чувствами, как ни странно это звучит. Собственно, быть настоящей женщиной. Нельзя потерять себя, а то можно потерять все. Часто может показаться, что забота о себе – это в ущерб семье, но это не так. Чтобы дарить тепло, на это нужны силы. Любовь к себе – это не эгоизм, это основа шалом байт.
Автор: Беата Виткин
Фото: Сонина Наталья, семейный архив героев
