Иосеф же был правителем страны, сам продавал хлеб всему народу страны. И пришли братья Иосефа и поклонились перед ним до земли… И вспомнил Иосеф сны, которые снились ему о них…
Берешит, 42:6, 9
За двадцать лет до описываемого дня Иосеф видел два сна, в которых было предсказано то, что теперь сбылось уже наполовину. В первом сне ему снилось: «Вот мы вяжем снопы посреди поля, и вот поднялся мой сноп и стал, и вот кругом стали ваши снопы и поклонились моему снопу» (Берешит, 37:7). Во втором же сне Иосеф видел: «вот солнце и луна и одиннадцать звезд кланяются мне» (37:9).
Братья, которые и так ревновали Иосефа за то, что отец любит его более других своих сыновей, «еще более возненавидели его за сны и за речи его» (37:8). Яаков же «сохранил в сердце эти слова» (37:11) и «ждал исполнения их и предвкушал это» (Раши).
Но чтобы исполнились те сны, Яакову пришлось двадцать лет оплакивать потерю своего возлюбленного сына, Иосефу – пройти через рабство и узилище, а его братьям – пережить муки раскаянья. Двадцать исполненных боли лет протекли, прежде чем сыновья Яакова простерлись перед наместником Египта, который, не узнанный ими, и был тем самым «сновидцем», которого они продали в рабство. Почему все же настолько важно было, чтобы братья простерлись перед Иосефом? И почему Яаков ждал исполнения тех снов и предвкушал это несмотря на то что осознавал (см. Раши, 37:10): его ожидание лишь провоцирует вражду среди детей?
Новый тип еврея
Авраам, Ицхак и Яаков были пастухами, так же, как пастухами были и сыновья Яакова (ср. Берешит, 46:34.). Они выбрали это призвание, ибо полагали, что пастушья жизнь – жизнь в уединении, в слиянии с природой, вдали от суеты и шума городской толчеи, – наиболее плодотворна для их духовных поисков. Когда они пасли овец в долинах и на холмах Кнаана, они могли, презрев мирские заботы, предаваться размышлениям о величии Творца и служении Ему – предаваться с ясностью в душе и покоем в сердце (Сефер а-Мааморим, 5765, с. 192).
Иосеф же отличался от них. Он был человеком мирским, «человеком преуспевающим» (Иш мацлиах – Берешит, 39:2) в том, что касается торговли и политики. Проданный в рабство, он вскоре сделался главным управляющим, тем, кто ведает всеми делами своего хозяина. Брошенный в тюрьму, он вскоре становится одним из тех, кто принадлежит к верхушке тюремной администрации. А покидает тюрьму он, чтобы стать наместником Египта, вторым после фараона человеком в самой могущественной стране на земле и единственным поставщиком продуктов для целого региона.
Однако ничто из всего, что пришлось ему претерпеть, не изменило его. Он остался все тем же праведным Иосефом, что изучал Тору у ног своего отца (Раши, Берешит, 47:31). Раб, узник, правитель миллионов, человек, распоряжающийся богатством целой империи, – все это не имело значения: по улицам развращенного Египта ходил тот же Иосеф, что размышлял о Б-ге на холмах и в долинах кнаанских. Его духовность, мораль – они росли изнутри и совершенно не зависели ни от общества, ни от среды, ни от того, чем ему приходилось заниматься, хотя эти занятия требовали круглосуточной сосредоточенности именно на них.
Конфликт Иосефа с братьями – куда глубже, чем просто зависть к цветным одеждам брата или большей доле отцовского внимания, достающейся ему. То был конфликт между духовной традицией и новой светскостью; между сообществом пастухов и политиком. Братья не могли принять саму возможность того, что человек совершенно мирского образа жизни способен не поддаться материальным благам, может, оставаясь в единении с Б-гом, жить во дворцах языческого Египта. (Тот факт, что «узнал Иосеф братьев своих, а они не узнали его» (Берешит, 42:8), имеет глубокое значение. Сыновья Яакова были не способны признать «брата» (того, кто равен им духовно) в человеке, столь погруженном в материальные заботы мира).
В течение двухсот лет пастушеская жизнь давала преимущество исповедовавшим духовность. Но Яаков знал: если его потомкам предначертано пережить египетский голус (изгнание), так же как тысячелетие вавилонского, греческого, римского, восточного, западного, экономического, религиозного и культурного голуса, уготованного для них историей – они должны склониться перед тем кредо, в котором предстает Иосеф. Если детям Израиля суждено пройти через все социальные потрясения четырех тысяч лет и остаться народом Б-га, они должны подчиниться Иосефу.
