Хаим Сутин родился 13 января 1893 года в деревне Смиловичи, под Минском. Будущий художник появился на свет в семье портного и без того обремененного десятью детьми. Жили они в нищете, родители отказывались понимать греховное, с точки зрения иудаизма, увлечение сына живописью и единственным шансом реализоваться для молодого человека одержимого рисованием было уехать из России во Францию, что он и сделал при первой же возможности.
В июле 1912 года голодный оборванный и грязный, с нелепым мешком за плечами, почти без денег Хаим прибывает в Париж и отправляется прямиком в «Улей» — странноприимный дом для художников бунтарей со всего света. «В «Улье» Вы либо околевали от голода, либо становились знаменитыми» — писал об этом месте Марк Шагал.
Просто выжить в эти первые месяцы в Париже уже было подвигом, и только фантастическая страсть к живописи спасла молодого художника в тот период.
В 1915 году Сутин знакомится с Модильяни. Эта встреча судьбоносна для обоих художников. Они подружились мгновенно и оставались друзьями всю жизнь. Их сроднила страсть к искусству, ощущение жизни, как постоянной душевной боли и умение сострадать. Модильяни опекал Сутина, он познакомил Хаима со своим ангелом-хранителем Леопольдом Зборовским. Он был самым бескорыстным из всех парижских галеристов.
Сутин испытывал болезненное влечение к красному. При виде окровавленных мясных туш Хаим впадал в экстатическое оцепенение. Его мастерская была неподалеку от знаменитых парижских боен и Сутин, забравшись на крышу дома, подолгу заворожено смотрел, как дюжие работники сначала волокут упирающихся мычащих животных в специальное помещение, а затем выносят оттуда страшные кровавые туши.
Предчувствуя мировую бойню, Сутин снова и снова будет потом писать освежеванную и распятую бычью тушу, ставшую для него символом безвинной и насильственной смерти.
Вся жизнь Сутина была полна, казалось бы, непредусмотренных побуждений и поступков. Начиная с побегов из дома и кончая отказом уехать из оккупированной Франции в Нью-Йорк, где в безопасности, и припеваючи можно было существовать на деньги всевозможных фондов.
Эта странная жизнь может быть понята лишь в своей трагической целостности, как выражение одной горящей пламенной страсти художника к искусству.
Статья подготовлена по материалам Юлии Корольковой.
