Как-то к рабби Шалому из Бельц пришел еврей-крестьянин с просьбой о благословении. Ребе начал расспрашивать просящего о том, о сем, и в том числе спросил, как он соблюдает Субботу. Тот ответил, что не очень-то, потому как работа в поле требует много времени, и потому не до Субботы ему как-то. Рабби Шалом стал его уговаривать, и почти совсем убедил-таки: крестьянин сказал, что он, конечно, начнет соблюдать Субботу, как положено, но только после сбора урожая, а пока, дескать, работы много.
На это рабби Шалом рассказал ему следующую историю. Дело было в те достославные времена, когда у каждого шляхтича было по еврею, служившего у него фактором. Так вот как-то собрались шляхтичи на вечеринку, и каждый стал нахваливать своего еврея, мол какие он доходы приносит господину. Хозяин тоже расхваливал своего еврея Якова. И дошел в описании его верности аж до небес. Тогда остальные сказали, мол давай проверим: прикажи ему крестится, и если крестится – значит, действительно, верный еврей.
Призвал на следующий день хозяин Якова и приказал ему креститься, угрожая, что если тот не крестится, то будут у него крупные неприятности. Тот попросил разрешения посоветоваться с женой. Пошел к жене, рассказал, что мол так и этак, что делать будем? Посудили и пришли, увы, к решению – креститься. Хозяин, узнав о решении своего еврея обрадовался, что выиграл спор. Повелел в крещении звать Якова Иваном, а жену его Марьей. Что и было сделано.
Только вот по прошествии времени дела управления у Ивана почему-то пошли хуже, чем у Якова, а потому хозяин вновь призвал Ивана и велел ему прекратить быть Иваном, вновь стать Яковом и вернуться к прежней вере. Иван опять попросил разрешения посоветоваться с женой, и жена дала ему совет: вот тут Песах наступает со дня на день, а расходы на этот праздник велики и трудов по дому будет великое множество. Так что ты уж попроси у хозяина отложить наше возвращение к еврейской вере до после Песаха.
Так еврей и попросил у хозяина остаться гоем до после праздника.
Еврей, который пришел к рабби Шалому, намек понял и обещал все же в Субботу не пахать и не сеять.
