В интерпретации событий, связанных с дарованием Торы, есть два момента, вызвавших спор между рабби Акивой и рабби Ишмаэлем. Расхождения в мнениях этих великих мудрецов вызваны глубинными различиями в их подходе к служению Б-гу. Они спорят, во-первых, о том, что ответили Б-гу сыны Израиля, принимая десять заповедей, и, во-вторых, как понимать выражение Торы, что они “видели звуки”, – видели ли они звук в буквальном смысле или же только слышали его? Начиная с этих, казалось бы, второстепенных деталей, беседа раскрывает фундаментальные темы, в частности, объясняет отличия восприятия праведника и раскаивающегося.
ЧТО ОТВЕТИЛИ ЕВРЕИ?
“И говорил Всесильный все эти слова, сказав…”, – так в Торе начинается рассказ о даровании Десяти Заповедей (Шмот, 20:1). Обычно в языке Торы слово, переводимое “сказав”, употребляется в значении “сказать для передачи кому-то”. Например, фраза “и говорил Б-г Моше, сказав…” означает, что Моше должен передать слова Б-га сынам Израиля. Но к данному случаю такое толкование неприменимо, поскольку при дарования Торы Б-г сам говорил со всеми евреями. Мы не можем понимать это и в смысле “сказал для передачи грядущим поколениям”, ибо, согласно традиции, души всех когда-либо живших евреев собрались у горы Синай, чтобы воспринять откровение.
Поэтому комментарий, приводимый в Мехилте, толкует термин “сказав” так: в ответ на каждую заповедь сыны Израиля отвечали Б-гу, обещая делать все, что от них требуется.
Но относительно того, как именно отвечали сыны Израиля, Мехилта приводит два мнения. Рабби Ишмаэль говорит, что на предписывающие заповеди они отвечали “да”, а на запрещающие – “нет” (иначе говоря, они будут делать то, что Б-г заповедует и не будут делать того, что Он запрещает). А рабби Акива считает, что они отвечали всегда только “да” – как на предписывающие, так и на запрещающие заповеди (что означает: они будут выполнять волю Б-га, в какой бы форме она ни выражалась). Но в чем расходятся эти два мнения? Ведь по существу оба они говорят об одном и том же.
ЗВУКИ ГРОМА
И в другом расходились мнения рабби Акивы и рабби Ишмаэля относительно событий дарования Торы. Из текста мы узнаем, что “весь народ видел звуки (грома) и молнию” (Шмот, 20:15). Но тут возникает вопрос: как можно увидеть звук?
Рабби Ишмаэль говорит: “Они видели то, что обычно видят, и слышали то, что обычно слышат”. То есть он понимает глагол “видеть” как относящийся в данном случае к звукам грома, но не к молнии. В свою очередь рабби Акива говорит: “Они видели то, что обычно слышат, и слышали то, что обычно видят”, что означает: они действительно видели звуки и не видели, но слышали молнию.
Известно, что Б-г не совершает чудес без причины. Следовательно, можно заключить, что чудеса, описываемые рабби Акивой, были существенной частью дарования Торы. Иначе говоря, состояние сынов Израиля при даровании десяти заповедей было настолько возвышенным, что их чувства чудесным образом преобразились. Если так, то мы должны понять стих “они видели звуки грома и молнию” как относящийся к возвышенному, экстатическому состоянию сынов Израиля. Но тогда как понять мнение рабби Ишмаэля, который, комментируя этот стих, говорит об абсолютно естественном явлении?
ЧТО ЦИТИРУЕТ РАШИ?
Поскольку эти расхождения касаются одного и того же предмета и обнаруживаются у тех же оппонентов, можно заключить, что их мнения относительно ответа евреев отражают особое понимание каждым из них слов о видении грома. Одно влечет за собой другое.
В своем комментарии Раши на слово “сказав” приводит мнение рабби Ишмаэля – “евреи отвечали “да” на предписывающие заповеди и “нет” на запрещающие”. В то же время, поясняя фразу “они видели звуки”, он цитирует первую часть объяснения рабби Акивы, а именно, они видели то, что обычно слышат.
Комментарий Раши последователен, и может показаться, что две эти проблемы не связаны, если он позволяет себе цитировать мнение одной стороны по одному вопросу и другой – по другому. Но это не так, ибо Раши цитирует только половину объяснения Рабби Акивы, упуская слова “сыны Израиля слышали то, что обычно видят”. А ведь именно эта часть приводит рабби Акиву к мнению, что сыны Израиля отвечали “да” и на запрещающие заповеди, из-за чего он и расходится во мнениях с рабби Ишмаэлем. А причина такого цитирования Раши заключается в том, что именно эти объяснения наиболее подходят для простого понимания текста (что и есть главная задача Раши), как будет объяснено далее.
ЗРЕНИЕ И СЛУХ
Сначала установим различия между зрением и слухом. Во-первых, впечатление от увиденного для человека куда сильней, чем от услышанного, – настолько, что “свидетель события не может быть судьей по делу, связанному с этим событием”. Ибо никакие контраргументы не могут убедить его изменить сформировавшееся мнение о виденном собственными глазами. Но если человек лишь слышал о каком-то событии, то разум его открыт для восприятия противоположных свидетельств, и он способен на беспристрастную оценку услышанного. Во-вторых, видеть можно лишь физические объекты, но слышать можно и неосязаемое, к примеру, звуки, слова.
Эти два момента связаны. Поскольку человек является физическим существом, то совершенно естественно, что именно физическое, материальное производит на него наиболее сильное впечатление. Духовное же постигается лишь благодаря слушанию и пониманию, следовательно, впечатление от духовного слабее.
Вышесказанное объясняет природу духовного подъема сынов Израиля вследствие дарования Торы. Они видели то, что обычно слышат, – то есть духовное стало столь же ощутимым и определенным, как и знакомый мир физических объектов. На самом деле сущность Б-га открылась их взорам, когда они услышали слова: “Я (Сущность) Г-сподь (Который распространяется за пределы мира) Б-г твой (Который присутствует в этом мире)”.
Во время такого откровения мир воспринимается таким, каков он на самом деле есть, – не как независимо от Б-га существующее явление, но как нечто полностью устраненное перед Ним. А если так, то откуда мы узнаем, что мир действительно существует, а не является лишь иллюзией? Из стиха “В начале Г-сподь сотворил небо и землю”. Другими словами, сыны Израиля “слышали то, что обычно видят”, то есть у них было лишь понимание интеллектуальное, а не вызванное собственными ощущениями, того, что физический мир существует.
ОБЪЯСНЕНИЯ РАББИ ИШМАЭЛЯ
Но если так, то какой подъем переживали сыны Израиля по мнению рабби Ишмаэля, считающего, что они слышали и видели то, что обычно слышат и видят? И как это могло быть при величайшем в истории Откровении?
Объяснение такое: самое главное откровение при даровании Торы выражено словами “и спустился Г-сподь на гору Синай” (Шмот, 19:20). То есть высшее – спустилось. А чудом являлось уже то, что сам Г-сподь мог быть раскрыт в рамках природы. Именно в силу этого стал возможен столь необычный факт – сыны Израиля, не претерпев каких-либо изменений в органах чувств, ощущали самую суть Г-спода. Это потрясло их и испугало настолько, что они “задрожали и встали поодаль” (Шмот, 20:15).
ПЕРВОСВЯЩЕННИК И КАЮЩИЙСЯ
Почему рабби Ишмаэль и рабби Акива придерживаются противоположных взглядов относительно природы подъема, испытанного сынами Израиля на Синае?
Рабби Ишмаэль был Первосвященником (коэн гадоль), и по природе своей должен был являться “святым для Г-спода его” (Ваикра, 21:7). Служение его было служением праведника, чья задача приносить святость в этот мир, то есть привносить высшее в низшие миры. Именно в силу этого он усматривал величайшее чудо в том, что Г-сподь сам сошел в этот мир – настолько, что Его можно было воспринимать обычными органами чувств: “они видели то, что обычно видят”.
А рабби Акива был человеком раскаянья (баал-тшува) и происходил от прозелитов. Он начал учить Тору лишь в возрасте сорока лет. Духом раскаяния, возвращения пронизана вся манера его служения. Он испытывал желание подняться выше этого мира (и, как известно, мечтал о мученической смерти во имя Б-га, которую и принял). Поэтому для него величайшим чудом было преодоление всех обычных ограничений – “они видели то, что обычно слышат”.
ДВА АСПЕКТА ЗАПОВЕДИ
У каждой заповеди есть два аспекта:
1. Элемент, объединяющий все заповеди, – все они являются приказами Б-га.
2. Индивидуальные характеристики каждой заповеди – каждая из них относится к разным видам деятельности человека и освящает различные стороны этого мира.
Рабби Акива и рабби Ишмаэль соотносятся с различными аспектами заповедей. Для рабби Ишмаэля высшим проявлением Б-жественного являлось его распространение в этом ограниченном мире, поэтому главным образом он обращал внимание на детали заповедей (как каждая из них освящает свою часть этого мира). Исходя из этого он придерживался мнения, что евреи отвечали “да” на предписывающие заповеди и “нет” на запрещающие. То есть, их ответы соотносились с отличием одного типа заповедей от другого.
А для рабби Акивы важней всего было то, что выходит за пределы этого мира и его ограничений. Следовательно, существенным элементом заповедей, с его точки зрения, является то, что их объединяет, а именно, что каждая из них воплощает ничем не ограниченную волю Б-га. Поэтому он считает, что в первую очередь евреи реагировали именно на это, отвечая “да” как на предписывающие, так и на запрещающие заповеди.
ХАРАКТЕР РАББИ АКИВЫ
Мы можем глубже понять сказанное рабби Акивой. Когда он говорит, что евреи отвечали “да” на запрещающие заповеди, то не просто потому, что они ощущали в этих заповедях нечто общее, присущее всем выражениям воли Б-га. Скорее причина в том, что даже в запрете они видели только положительное – ту святость, которую приносит акт самоограничения.
Это следует из второй части объяснения рабби Акивы относительно услышанного на Синае (которую Раши в своем комментарии опускает) – евреи “слышали то, что обычно видят”. Поскольку существование физического мира воспринималось ими только умственно, а единственной реальностью для чувственного восприятия было существование Б-га, то они не могли почувствовать существование предметов и явлений, находящихся в противоречии со святостью, например “других богов”. Они воспринимали лишь акт утверждения, содержащийся в заповеди “Да не будет у тебя других богов”.
Эта позиция рабби Акивы очень четко просматривается в таком рассказе из Талмуда (трактат Макот). Как-то раббан Гамлиэль, рабби Элазар бен Азария, рабби Иегошуа и рабби Акива отправились в путь (было это после разрушения второго Храма) и, дойдя до горы Скопус, в знак траура разорвали одежды, а когда дошли до Храмовой горы и увидели лисицу, выбегавшую из Святая Святых, то начали плакать – все, кроме рабби Акивы, который засмеялся. Его спросили: “Почему ты смеешься?” “А вы почему плачете?” – спросил он. “Написано, – ответили ему, – “посторонний, который приблизится (к Святая Святых), да будет предан смерти” (Бэмидбар, 1:51), – а теперь лисы туда входят! Как же нам не плакать?” Сказал им рабби Акива: “Именно поэтому я смеялся. Ибо написано: “И Я взял Себе верных свидетелей – Урию-священника и Захарию сына Йеверехайагу” (Ишайягу, 8:2). Какова же связь между Урией и Захарией, если первый жил во времена первого Храма, а второй пророчествовал в эпоху второго? Тора связывает оба их пророчества. Урия сказал: “И будет Сион из-за вас перепахан, как поле”. А Захария говорил: “Еще будут старики и старухи сидеть на площадях Иерусалима”. Пока не исполнилось пророчество Урии, я боялся, что не исполнится пророчество Захарии. Теперь же, когда первое сбылось, я уверен, что сбудется и второе”.
Даже в самый тяжелый период еврейской истории, когда лисы бегали в Святая Святых, рабби Акива видел только доброе. Он увидел доказательство того, что исполненное надежды видение Захарии осуществится.
ЗНАЧЕНИЕ КОММЕНТАРИЯ РАШИ
Два вида служения, которые олицетворяют рабби Акива и рабби Ишмаэль, то есть служение праведника и служение раскаявшегося, могут быть доступны для понимания того, кто в какой-то степени уже продвинулся на пути самосовершенствования. Но “пятилетнему ребенку” (как в буквальном смысле – говоря о возрасте, когда еврейские дети начинают изучать Тору, так и в более общем – о человеке, стоящем в начале пути духовного восхождения), которому и предназначен комментарий Раши, нужно привести только часть объяснения рабби Акивы, а именно: “они видели то, что обычно слышат”. Ибо начало служения, как указано в первой главе Шулхан Арух, заключается в том, что “я представляю Г-спода постоянно перед собой”. Именно в стремлении сделать Б-жественное (обычно воспринимаемое интеллектуально как нечто такое, о чем “слышат”) столь же реальным, как зримое, когда человек в буквальном смысле слова видит Б-га своими собственными глазами.
Но Раши не цитирует вторую часть предложения “они слышали то, что обычно видят”. Поскольку сколь бы реальным Б-г не стал для человека, в начале его служения мир все еще представляется реально существующим, и физические действия – такие, как еда и питье, – вызываются физическими желаниями и не совершаются исключительно во имя Небес.
Таким образом, поскольку существование физического мира все еще является для такого человека независимой реальностью, и он по-прежнему может воспринимать нечто плохое, Раши приводит комментарий рабби Ишмаэля, утверждающего, что сыны Израиля отвечали “нет” на запрещающие заповеди.
Хотя Раши цитирует рабби Акиву в отношении того, что сыны Израиля “видели то, что обычно слышат”, эта часть соглачуется и с мнением рабби Ишмаэля, ибо его комментарий адресован человеку, достигшему того уровня праведности, когда он может воспринимать Б-жественное даже при всех ограничениях нашего, низшего из миров, что олицетворяет выражение, что он “слышит то, что обычно слышат” (то есть когда Б-жественное настолько скрыто, что подтвердить его существование можно лишь в результате усилий интеллекта). Но в начале этого пути человек должен относиться к Б-гу лишь на уровне “он видит то, что обычно слышат” (то есть тогда, когда Б-жественное легко ощущается).
Вывод из этого комментария Раши для каждого человека такой. Когда мир воздействует на него, он должен постараться сделать свое восприятие Б-жественного присутствия столь же ясным, как нечто зримое. Но это лишь предварительная стадия, отталкиваясь от которой ему нужно выбрать один из двух путей самосовершенствования – путь праведности рабби Ишмаэля (привлекать Б-жественное в низшие уровни этого мира), или путь раскаяния рабби Акивы (поднимать мир до самого высшего уровня ощущения Б-га, чтобы этот путь воспринимался исключительно как проявление Б-жественного). И поскольку оба эти пути являются путями Торы, то оба они истинны, и человек в своей духовной жизни должен соединить оба эти подхода.
(Источник: “Ликутей Сихот”, т. VI сс. 119-129)
