Когда я начал переводить Вавилонский Талмуд с арамейского на современный иврит, передо мной встала проблема: какой выбрать формат, как располагать текст на страницах? Дело в том, что к переводу я добавлял комментарий и текста получалось слишком много, чтобы расположить его на странице так, как он печатается в стандартных изданиях Талмуда. В 1965-м году, когда я взялся за этот проект, возможности печати были очень ограничены по сравнению с современными, и я не мог найти приемлемое решение.
Ребе посоветовал мне следовать стандартному формату, но делить каждую страницу на две. Этот совет невероятно облегчил мою задачу: теперь я мог сослаться на авторитет, и мне уже не о чем было беспокоиться. Хотя в мой адрес и прозвучало немало критики за изменение традиционного формата, меня это не трогало, потому что мою работу одобрил Ребе.
Как только из печати выходил новый том издания, я отсылал экземпляр Ребе. Но я не хотел беспокоить его слишком часто. Я был против того, чтобы обращаться к Ребе с каждой мелочью, как это делали некоторые. Может быть, я был неправ, но я полагал, что просто нечестно отнимать его время по любому ничтожному поводу. Это граничило в моих глазах с нарушением заповеди “любить ближнего, как себя”. Но Ребе смотрел на это по-другому. Время от времени то тут, то там в печати появлялась какая-нибудь моя статья, и Ребе посылал мне письмо с выражением недовольства: “Странно, что Вы что-то написали и не прислали мне”.
Как-то раз издательство Израильской армии выпустило в свет небольшую книгу, в которой я писал про героев Библии. На обложке ее был изображен Моисей, державший Скрижали Завета с выгравированными на них Десятью заповедями. После того, как я прислал экземпляр книги Ребе, он поблагодарил меня и отметил, что верхняя часть Скрижалей Завета изображена с закругленным верхом, а на самом деле их форма была квадратной. Я извинился и объяснил, что меня никто не спрашивал и издатели просто перепечатали старую иллюстрацию. И я был очень доволен, что Ребе раскритиковал обложку, а не содержание. Я знаю, что, если бы понадобилось, он не остановился бы перед тем, чтобы высказать свое мнение.
В другой раз мне предложили вести колонку в журнале, большинство читателей которого не были религиозными. И я спросил Ребе: “Что мне сказать этим людям? Если я буду писать о заповедях, о необходимости соблюдать предписания Торы, кто на это обратит внимание? Мои слова ничего не изменят. Может быть, мне следует отклонить предложение?”
Ребе ответил, что никто не свободен от соблюдения заповедей Торы. Даже Йеровоам бен Неват, который расколол еврейский народ надвое и понаставил идолов, чтобы отвратить евреев от паломничества в Иерусалим, должен будет ответить не только за эти великие грехи, но и за любые мелкие нарушения заповедей.
Я понял, что должен использовать журнал для того, чтобы поощрять всех его читателей совершенствовать соблюдение заповедей, даже тех читателей, кто далеко отошел от своей веры. Это важно для всех евреев вне зависимости от того, кто они.
Ребе часто подталкивал меня к тому, чтобы находить собственный путь. Однажды он заговорил о семи ветвях меноры – Храмового светильника. Ребе отметил, что все они отличались друг от друга. У каждой было свое место и своя функция, так же как у каждого из двенадцати колен Израиля была своя задача. Так и у меня есть миссия в жизни, и я не должен копировать других.
Однажды я написал Ребе, что завален работой. На мне висели три больших проекта, а кроме них – десятки других задач. Все они были важными, но их становилось слишком много, чтобы один человек мог с ними справиться. И я спросил Ребе, от каких проектов я могу отказаться.
Его ответ был: “Ты должен продолжать все свои проекты и попытаться делать еще больше”. То же самое он сказал в последний раз, что я его видел – в праздник Шавуот в 1991-м году, до своего инсульта. Он, постоянно принимавший на себя новые обязанности, сказал мне: “Пока можешь, хватайся за любую возможность”.
Я принял его слова близко к сердцу и с тех пор часто говорил об этом. Мне нравится в этом отношении метафора из физики:
Мы считаем, что в коробку можно напихать лишь ограниченное количество вещей прежде, чем она наполнится. И в каком-то смысле это верно. Но если мы применим давление – не просто давление, а в десятки или сотни тысяч раз большее давление, чем обычно, – любое вещество сдавливается и перекомпоновывается. И когда это происходит, то практически нет предела, сколько мы можем втиснуть в ограниченный объем. Мы видим этот феномен в звездах, когда объект размером в сантиметр может весить много тонн. В нем нет свободного пространства, весь объем заполнен веществом.
Это то, что Ребе требовал от других. Он пытался заставить их – как и самого себя – преодолеть ограничения этого мира и достичь звезд. Он понимал, что это нелегко. Поэтому он часто цитировал слова из трактата “Авот”: “Согласно мукам – вознаграждение”.
Перевод Якова Ханина
Читайте также
