Бней Ноах. Интервью Андрея Медведева

Семь заповедей Потомков Ноаха — это семь традиционных указаний из Торы, которые в соответствии с волей Всевышнего являются универсальным кодексом для всего человечества. Мы продолжаем делиться с вами опытом ноахидов из нашего центра. На этот раз мы пообщались с Андреем Медведевым. 

Расскажите немного о себе. Чем вы занимаетесь?

– У меня достаточно широкий спектр увлечений в который входят как математика и биология, так и музыка, поэзия и рисование. Я тот, кого сейчас называют творческий человек, но мне самому такой эпитет не нравится, он дает ложный повод верить в свою уникальность. Я сменил несколько специальностей и искал себя в нескольких вузах. Сейчас я работаю в сфере строительства – инженер-геотехник. 

Как пришли к тому, чтобы посещать уроки Торы для Бней Ноах? Что вас подтолкнуло к этому?

– Я родился в атеистической (в нейтральном смысле) семье, не помню чтобы у нас обсуждали вопросы духовной жизни, родителям было это безразлично. К иудаизму у меня претензий не было, в отличии от других отметившихся в истории традиций, но было ощущение взаимного недоверия между евреями и русскими. Преодолев это препятствие, я направился в сторону иудаизма, кроме этого я понимал, что это коренная и самая древняя традиция. Не помню как, но я довольно быстро встретил понятие Бней Ноах, которое мне показалось очень симпатичным. Написал электронное письмо на сайте ХаБаДа, в котором сказал, что я не еврей, и не хочу проходить гиюр, но хочу изучать Тору. Мне пришел ответ от Аарона Аронова с приглашением посещать уроки в МЕОЦ. Я обрадовался и пришел на ближайший урок, так и началось мое знакомство с московской группой. 

Как вы узнали об уроках? 

– Об уроках для народов мира я узнал на канале YouTube, в предложенное попали лекции украинского Раввина Давида Альтмана. Меня это очень заинтересовало, и я подумал: “А есть ли такие уроки в Москве?” – , и быстро нашел их. 

Поменялась ли ваша жизнь с обретением духовности? Если да, то как?

– Внешне моя жизнь не изменилась. Я продолжаю ходить на концерты любимой музыки, литературные семинары, слежу за новостями, обсуждаю на кухне политику с друзьями, кстати, они нормально восприняли мои занятия, работаю, ем ту же самую еду, ношу ту же самую одежду. Но все же изменения есть. Они касаются субъективного состояния. С точки зрения значительной части моего жизненного опыта, сейчас я делаю странные, необоснованные, непонятные вещи, трачу силы туда, куда не надо. Этот новый опыт рождает смешанные переживания, что-то наподобие облегчения и страха дезертира, почему я выбрал такой образ, потому что меня все меньше цепляет та невидимая война всех против всех, которая протекает в головах людей на улице? Но вместе с тем появляется чувство правильности сделанного выбора, сменяются акценты внимания и чувство впервые открывшегося далекого горизонта.

Этот новый опыт дает увидеть насколько я вмурован в тяжелую опустошающую материальность – ту бездушную машину, про которую я говорил выше. мы живем в иллюзии, что свободны, но теперь я вижу что это не так, по-настоящему свободные действия мы можем делать или не делать в сторону желаний Бога относительно человека, во всем остальном, на мой взгляд, мы просто сидим в кинотеатре и смотрим фильм про свою жизнь…

Бывают ли у вас встречи помимо уроков? На сколько это важно для вас?

– Иногда мы встречаемся с участниками группы вне занятий: гуляем, разговариваем, знакомимся. Это большая редкость найти тех, с кем ты сходишься по самым фундаментальным вопросам. Сейчас зима, конечно, внесла свои коррективы, не хочется лишний раз выходить на улицу. Я очень жду весну, когда наши прогулки смогут возобновиться. Мы обсуждаем возможность развития нашего маленького кружка в полноценную общину, которая сможет совместно делать добрые дела. Мне очень интересно, что из этого получится. Мы изменимся когда плоды наших занятий и обсуждений перельются в реальное событие во внешнем мире.

Ваши пожелания для тех, кто только в начале пути или ещё не решается прийти на урок?

– Тем, кто в начале Пути я хочу сказать, что вам очень повезло. Попробую нарисовать яркую метафору, чтобы она осталась в памяти. Вы потерпели кораблекрушение и плаваете неизвестно как далеко от берега в ночном океане, держась за обломки. Вас окружает кромешная тьма. И вот где-то далеко появляется свет маяка вы понимаете, что там спасение вы воодушевлены и начинаете грести в его сторону, но через какое-то время маяк поворачивается и свет пропадает, вы снова в темноте и теряете ориентир, наступает отчаянье, ведь вы не знаете, что сделав полный круг маяк снова будет светить в вашу сторону, главное не бросать грести. Когда свет снова появится, вы подкорректируете свой курс. У маяка есть датчик движения, чем ближе вы к нему подплываете, тем чаще он светит в вашу сторону. 

У меня было благополучное детство, насколько это было возможно в 90-е в маленьком провинциальном городе. Родители привили мне любовь к учебе. Это был единственный вариант выбраться из депрессивного региона. После школы я поступил в МФТИ и успешно формировал у себя естественнонаучную картину мира. Но в какой-то момент я понял, что естественные науки не затрагивают многие важные для человека вопросы, которые принято называть экзистенциальными. При это не могу сказать, что я разочаровался в научном методе – он работает, установленные им факты остаются верными – самолеты летают, полупроводники обеспечили основу информационного века, а генномодифицированные бактерии синтезируют человеческий инсулин.  

Наука эффективно избавляет сознание от ложных фантазий и суеверий (которыми, как не странно, бурлит постсоветское атеистическое общество). По сути я не верил ни в какие «волшебные» штуки. Мир я видел огромной вычислительной машиной, которая просто крутится ни для чего, совершенно без причины и смысла и это угнетало,  и одновременно завораживало и обостряло вопрос о смысле всего происходящего. Помню, как ярко ощутил себя в пустом холодном космосе в полном одиночестве. В итоге, находясь в этой гнетущей пустоте больше десяти лет, у меня выработалось понимание, что не является духовностью, и какой она примерно должна быть в подлинном варианте. У меня сложилось понимание, что мне подходит монотеизм, идея единого Творца, у которого есть замысел, относительно своего творения заполняла ту дыру бессмысленности, которая во мне открылась.

 

 

 

Читайте также