Сын патриарха советской криминалистики, ученый-математик, по совместительству юрист, эрудит, блистающий в программе «Своя игра», но никогда не переступавший порог главного интеллектуального шоу «Что? Где? Когда?» Анатолий Белкин рассказал о том, как с детства приходилось отстаивать свое еврейство, как «помогала» пятая графа при поступлении в знаменитый МФТИ, как его не приняли в знаменитый «Клуб знатоков», и какие мероприятия в МЕОЦ считает обязательными для посещения.
Анатолий Рафаилович, ваша фамилия наводит на ассоциации с изумительными повестями А.С. Пушкина “Повести Белкина”. Получается, что Белкин – русская фамилия?
Белкин – сугубо еврейская фамилия. Евреям фамилии начали давать в конце XVIII – начале XIX века, к этому руку приложил Державин. Моя означала в переводе с идиша – «сын Бейли», то есть бейлькинд. Со временем она стала звучать как Белкин. Дед мне показывал семейное древо по восходящей, там 15 поколений левитов. И всех мужчин звали Рафаил либо Самуил.
Чем занимались ваши родители? Я слышала, что отец был знаменитым юристом.
Мой отец, Рафаил Самуилович, был, можно сказать, патриархом советской криминалистики. Прошел всю Великую Отечественную войну. Когда я родился, он был майором, позже дошел до генерала милиции. Он был автором множества работ по Уголовному праву, до сих пор не имеющих аналога в криминалистике (такие как «Энциклопедия криминалистики»), а в университете МВД, где он возглавлял кафедру, даже есть мемориальный кабинет отца.
Ваши родители соблюдали еврейской традиции?
Нет. Хотя я левит, но, тем не менее, отец был против моего обрезания, и деду не позволил. А иврит я сам учить не хотел, да и в годы моей молодости это было небезопасно. Сейчас знаю на иврите только одну фразу: אני לא עולה חדש אני טייר מִבּרִית הַמוֹעָצוֹת . Она переводится как: “Я не новый репатриант, я турист из Советского Союза”. Выучил ее в 1991 году, когда приехал к родне в Израиль.
В течение жизни вам пятая графа мешала каким-то образом?
Безусловно, уже с детства. Дрался из-за этого постоянно. Не было дня, чтобы я не пришел домой без синяков. Недавно встретил одного из тогдашних врагов-одноклассников, он узнал, протянул руку, но я руки не подал. Хотя злобы давно нет.
Тем не менее, вы поступили в долгопрудненский МФТИ, в котором была процентная норма.
Именно в нее я и попал. Нас было трое евреев на курсе. Это был единственный ВУЗ, в который я мог бы поступить. Хотя я был победителем физтеховской олимпиады, мне это не сильно помогло. Потому что на экзаменах откровенно «валили». Например, на одном из экзаменов мне поставили 4 только за то, что при переносе ответа из черновика в чистовик я допустил опечатку.
Но, тем не менее, я прошел через “убойную” группу, поступил и закончил с отличием. В дипломе всего одна четверка. После института закончил аспирантуру, и даже досрочно защитился. Потом долго работал в системе Академии Наук, а в 1991 году мы первыми в Советском Союзе организовали частный научный институт, который функционирует до сих пор.
Как же вы пришли в юриспруденцию? У вас, насколько я помню, нет юридического образования. Как связалась математика и юриспруденция?
Правильно помните. Поэтому я своим студентам всегда говорю, что вам читает уголовный процесс профессор Белкин, а вот ему-то его никто не читал. Что до юриспруденции, то здесь связь очень простая. Я занялся уголовным процессом, доказыванием, а там логика близка к математической. Так что бывших математиков не бывает.
Большинство людей знают вас как участника популярной передачи “Своя игра”. Как вы попали в число ее участников?
В 1995 году мы с семьей ездили в Израиль. В нашей тургруппе оказалась мама Александра Гуревича, который был художественным руководителем “Студия 2В”. Подружились. Нас с женой пригласили на программу “Устами младенца”, а позже я попал и на “Свою игру”, познакомился с бывшим главным редактором Володей Молчановым . Понравился ему, попал в первую “Золотую дюжину”, был успешен. В итоге даже в 1997 году ездил от России в Стокгольм на Олимпийский чемпионат Jeopardy, аналогом которой и является наша “Своя игра”. Нас даже принимал шведский король, а в номере, в котором я жил, висел список нобелевских лауреатов, которые в нем останавливались.
В чем отличия между американской игрой Jeopardy и “Своей игрой”?
Во-первых, у них нет вопросов-аукционов – это чисто российская придумка, а у них Daily Double – если выпал, то можно ставить, сколько хочешь, без торга. Мне, кстати, это помогло. Я поставил все, что у меня было, а противники не могли поставить ничего. Мне достался вопрос, в каком году была введена экономика как дисциплина, за которую вручают Нобелевскую премию. А во-вторых, у них в зале присутствуют редакторы, которые контролируют правильный ответ игрока.
Глядя на вас в “Своей игре”, я всегда думала, что по такому игроку как вы «плачет» главная интеллектуальная телеигра страны – “Что? Где? Когда?”. Как у вас складывались отношения с этой передачей?
Непросто. Первый раз я пришел попробовать свои силы еще в далеком 1977 году, когда создатель игры Владимир Ворошилов решил собрать новые команды. Поскребли по сусекам и пригласили нас как студентов МФТИ. Но видимо Ворошилову не понравилось, что мы там все, дескать, лидеры, и он принял эмоциональное решение нас рассадить по разным командам. Нам это не понравилось, и мы ушли.
И вы оставили попытки стать знатоком?
Я еще раз попробовал, отправил им заявку через 10 лет. И мне отказали. Сказали, что у них уже есть один Белкин, и второй им не нужен. Так что я потом, в основном, играл в спортивное “Что? Где? Когда?”. По нему мы устраиваем турниры в МЕОЦ и по «Своей игре». Проводим и игру “Еврейское счастье” по мотивам “Кто хочет стать миллионером”. Устраиваем поэтические вечера. Провели даже Всероссийский конкурс иронической поэзии и юмористической песни “Умный смех”. И все наши мероприятия бесплатные, так что прийти на них может любой желающий.
Автор: Екатерина Митина
