– Новые технологии, искусственный интеллект… множество специальностей уходят в прошлое. Что, по вашему мнению, будет с профессией адвоката?
Думаю, что и она видоизменится, учитывая стремительное развитие новых технологий. В США уже тестируют возможность определять по видеозаписи, говорит человек правду или нет. Конечно, вряд ли это будет масштабно применяться в ближайшем будущем, но предполагаю, что лет через 10 у каждого судьи на столе будет стоять видеокамера и монитор, чтобы быстро оценивать качество показаний. Классическая работа со свидетелями, чем часто недобросовестно пользуются адвокаты, скорее всего, уйдет в прошлое.
Когда я начинал карьеру, большое значение имело знание законов, постановлений пленумов и судебной практики. Убеждая судью, адвокаты состязались именно в знаниях. Сегодня же при наличии справочно-правовых систем, как «КонсультантПлюс» и «Гарант», всё это уходит на второй план. Нажал кнопку — получил данные. Возрастет спрос на силу убеждения, то есть ораторское мастерство, что будет активно применяться в суде присяжных. К сожалению, именно этого навыка большинству современных адвокатов не хватает. Важно будет уметь профессионально интерпретировать показания свидетелей и быть психологически убедительным. Это станет основой профессии и залогом успеха.
– Работая помощником судьи восемь лет назад, я заметил, что процент оправдательных приговоров очень мал. А ораторское искусство суд вообще не воспринимает всерьез. Думаете, есть надежда, что ситуация изменится?
Очень надеюсь, что этот тренд преломится, так как наши суды действительно страдают обвинительным уклоном. Одна из причин — это кадровый состав судей. В большинстве своем они имеют очень однобокий профессиональный опыт, потому что поднялись по карьерной лестнице с позиции помощника судьи. Например, в странах Запада требуют получить опыт работы как минимум по двум юридическим специальностям: прокурор и адвокат, нотариус и следователь… Таким образом, юрист, который станет вершить правосудие, будет знать всё о работе «в поле», потрудившись в других ипостасях. Он сможет с разных сторон взглянуть на процесс и вынести по-настоящему объективное решение. Если же он ничего в жизни не делал, а только судил, то и приговоры будут соответствующие.
Кроме того, я очень рассчитываю на расширение компетенции суда присяжных. Представьте, сейчас у нас в коронном суде, не в суде присяжных, 70 % дел рассматриваются в «особом порядке», то есть уже с признательными показаниями подсудимого. В результате остается вопрос только о мере наказания, а не о доказанности или недоказанности вины. В целом это американский подход, где от мастерства адвоката точно ничего не зависит. Важно лишь, насколько хорошо ты договоришься с прокурором и что получит подсудимый в обмен на признание вины. Это уже профессия не адвоката, а стряпчего.
Если говорить в общем, то в Москве очень мало действительно высококвалифицированных адвокатов, несмотря на их большое количество. Не хочу никого обидеть, но, образно говоря, на 10 тысяч специалистов — реальных экспертов человек 50, и еще 150 имеют хоть какое-то понимание этой профессии. Остальные же вообще ни о чем.
– Насколько я знаю, в Штатах люди не горят желанием идти в суд из-за серьезных расходов на адвоката, а предпочитают всё решить в досудебном порядке. В России же используют любую возможность дойти до суда. Получится ли исправить ситуацию и снять лишнюю нагрузку с судебной системы?
Мне кажется, что одним из решений может быть повышение госпошлины, у нас она очень низкая и никак не стимулирует людей решать всё, не доходя до суда. Безусловно, она не должна быть заградительной, но должна настораживать истца и быть дополнительным существенным финансовым бременем для ответчика в случае проигрыша. Только тогда стороны начнут договариваться. Как мне известно, уже по многим делам установлен так называемый обязательный досудебный порядок урегулирования спора.
Мы много говорим об инвестиционном климате, о защите прав и интересов граждан, но пока у нас не будет проведена кардинальная судебно-правовая реформа, мы и в экономической сфере далеко не двинемся.
– Как вы оцениваете подготовку юристов в нашей стране, например, в таких вузах, как МГИМО, МГУ, МГЮА? Успевают ли они за трендами и знаниями, которые меняются со скоростью света?
Мне кажется, что развитие технологий, интернета, справочно-информационных баз пошатнуло традиционные устои в сфере образования и требует принципиально нового подхода в обучении. Если раньше вуз был только поставщиком информации, то сегодня он должен научить искать ее и предоставить возможность для развития эрудиции.
В целом я бы не ставил в один ряд упомянутые вами вузы и, конечно же, добавил бы к ним ВШЭ, где будущие юристы получают широкий круг знаний, в том числе по математике и экономике. МГИМО дает прекрасные навыки поиска данных, а МГЮА по-прежнему учит классической юриспруденции, невзирая на текущие перемены.
Хочется отметить, что я никого не обвиняю, но сегодня мало знать законы, их необходимо понимать. Чтобы понять, их нужно обсуждать, и не на традиционных лекциях, а на семинарах. Мы должны понять и осознать, что функция образования кардинально меняется. Кроме того, я считаю, что вуз должен закладывать определенные культурные и нравственные ценности своим студентам. Юрист без моральных принципов — это не помощник, а вредитель.
– Как вы воспитываете своих детей, какие ценности стараетесь привить и достаточно ли хорошо понимаете нынешнюю молодежь?
Могу однозначно сказать, что стремления и желания у молодого поколения кардинально отличаются от наших. Их больше не интересуют только материальные ценности: машина, квартира, дача, карьера и зарплата. Они стремятся дать что-то этому миру, попробовать себя в разных профессиях, как можно больше путешествовать и помогать людям в качестве волонтеров. Они живут сегодняшним днем — в хорошем смысле этого слова. Скажу честно, что мне трудно понять это мировоззрение, но не потому, что я с ним не согласен. Просто я никогда не сталкивался с таким образом мышления. В целом могу сказать, что они в чем-то правы, так как сейчас откладывать жизнь на потом, то есть на пенсионный возраст, как это делали все поколения, уже бессмысленно.
Единственное, что сегодня работает, — это мотивация достойно зарабатывать сейчас, чтобы позволить себе изучать этот мир и искать себя.
Своим же детям я сразу сказал, что по наследству они ничего не получат. Моя старшая дочь согласилась с этим подходом, у нее два высших образования, защитила кандидатскую. Сейчас она член совета директоров в нескольких крупных компаниях, удачный брокер и инвестор. Она знает, что на меня может не рассчитывать. Считаю, что это лучшая мотивация, чтобы чего-то самостоятельно добиться в этой жизни.
Даже если мой сын придет и попросит деньги на «интересный проект», то я его отправлю в банк за кредитом. Все достижения и провалы в его жизни должны быть его, а не мои. Папина квартира и машина лишь развивают у молодых комплекс неполноценности, так как не дают им возможность доказать, что они способны чего-то добиться.
Конечно, я не имею в виду, что детей нужно держать в черном теле, наша задача как родителей — это дать хорошее образование и обеспечить возможность где-то жить самостоятельно.
– Если говорить о старшем поколении, есть ли у людей шанс капитализировать свои доходы и достойно встретить старость?
Читая старые книги, мы часто встречаем слово «рантье» — человек, живущий на доходы от своих банковских сбережений. Сейчас этого понятия и образа жизни уже практически не существует. При том уровне депозитных ставок в России, не говоря уже о Западе, где они вообще часто отрицательные, быть рантье невозможно. Для этого нужно иметь огромный первоначальный капитал. Если на 100 миллионов долларов вам на Западе дадут 0,25% годовых, то в евро у вас будет ноль, ну, может быть, 0,01%. Задумайтесь, что такое 100 миллионов долларов, как их заработать и хватит ли вам этого процента, чтобы жить, не трогая основную сумму.
Если говорить о ценных бумагах, то я вас вообще расстрою. Весь финансовый мировой рынок — абсолютнейший мыльный пузырь, лотерея. Никаких математически выверенных, экономически обоснованных прогнозов по росту или падению тех или иных акций сделать невозможно. «Черные лебеди» летают по всей планете постоянно, поэтому я в это не верю. Вложение денег в недвижимость, чтобы получать доход, тоже не работает. Вложение денег в золото, что было раньше, не работает. Золото прыгает в цене, оно совершенно нестабильно. Что получается? Накопить на старость в сегодняшнем мире нельзя. Пенсия в нынешнем виде была придумана Бисмарком. Тогда на 100 работающих был один пенсионер. Сегодня в России на одного пенсионера приходится 1,7 работающих. Пенсионная схема социальной солидарности, придуманная Бисмарком, умерла.
– 27 января прошел День памяти жертв Холокоста, к сожалению, в рамках российской образовательной программы это трагическое событие практически не изучается. Как лучше в таком случае доносить до молодежи эту информацию?
Конечно, нужно рассказывать молодым людям о Холокосте, но при этом обсуждать в том же ключе и уничтожение индейцев в Америке, и геноцид армян в Османской империи. К сожалению, для человечества очень характерна неприязнь и уничтожение инородцев в попытках оправдать собственные неудачи или создать национальную идею, как сделал Адольф Гитлер. Об этом надо помнить и говорить, но надо понимать, что это будет, к сожалению, продолжаться. Мы наблюдаем это сейчас в Сирии и Ираке.
Необходимо объяснять, что, проявляя антисемитизм, антикавказские настроения, человек ведет себя недостойно. Любая форма ксенофобии унизительна, именно это нужно доносить в школах на примерах, повторюсь, геноцида армян, уничтожения индейцев, Холокоста. Холокост — наиболее близкое нам по времени европейское событие, носившее наиболее массовый и бесчеловечный характер, и абсолютно понятно, кем осуществлявшееся. Там добро и зло выкристаллизованы в химически чистом виде. Нужно через образование и воспитание сдерживать животные инстинкты человека. Это единственный выход.
