“Отсебятина” Владимира Колечицкого
Автопосвящение:
Тропа Чайковского. Сосна Шишкина.
Поляна Толстого. Скала Рериха.
И ничего моего в пейзаже…
Появился я на свет в отдельно взятой стране в 1938 году. Накануне Дня смеха, когда многим было не до шуток.
Родился в рубашке, поскольку со шмотками тогда было плохо. По мере утверждения материализма, материя исчезла вовсе: не стало ни мяса, ни обуви…
Может быть, поэтому у меня было счастливое, но трудное и босоногое детство, несмотря на то, что род наш имеет глубокие дворянские корни. Прапрадед мой Гуль-Колечицкий вместе с Кутузовым брал Париж. А отец мой, хоть и потерял приставку Гуль, но стал генералом Генштаба и брал Берлин.
В отличие от своих славных предков я ничего не брал. Чужого мне не надо.
Мои юные годы прошли не под аккомпонемент великого Рихтера, как, например, у Александра Ширвиндта (не в обиду ему это сказано), а под блатной жаргон бауманской шпаны.
Когда научился читать, узнал, что на 10 библейских заповедей использовано около 300 слов. Для Декларации независимости потребовалось уже 1500. А одно из сообщений об установлении новых цен на уголь в США содержит 26811 слов! Понял, что люди становятся болтливее.
Я поклялся облегчить участь человечества и не сочинять громоздких произведений. Из любви к ближнему решил писать афоризмы.
“Краткость – сестра таланта” – это мне импонировало. Тем более, что у меня не было других родственников.
А когда усвоил мысль Станислава Ежи Леца: “Достаточно одной фразы – остальное болтовня!”, я окончательно укрепился в своем выборе и вывел первый афоризм: “Вначале было слово. Потом слова, слова, слова”…
Его напечатали, удержав, разумеется, подоходный налог.
С тех пор я систематически выплачивал его “Литературной газете”, “Комсомольской правде”, “Авроре”, “Вопросам литературы”, “Крокодилу”, “Науке и религии”, “Огоньку” и другим не менее серьезным изданиям.
Немалая доза подоходного оседала в светлой памяти “Кабачке 13 стульев”. Но это меня не смущало, поскольку я знал первую заповедь юмористов: “Острить и занимать деньги нужно внезапно”…
Как-то на вечере смеха меня спросили:
– Почему вы стали заниматься юмором? Я ответил:
– Наверное, потому, что живу между больницей имени Остроумова и дурдомом на Потешной… А если серьезно, то я давно заметил, что интерес слушателя, зрителя, читателя, в основном, держится на трех “С”: Страх, Страдание и Смех (Секс я не считаю, поскольку его у нас нет. Старая шутка!). И вообще мне кажется, что в букве “С” есть что-то магическое. Не случайно Владимир Набоков заметил:
“Разница между комической стороной вещей и их коСмической стороной зависит от одной свистящей согласной…”
Вероятно, не случайно: Союз Советских Социалистических … ИоСиф ВиССарионович Сталин…
Увы, Страх и Страдание стали ритуальной частью нашего бытия, поэтому я выбрал смех.
Смех Сквозь Слезы. Заметьте – опять три “С”. Смеясь и плача окончил факультет журналистики МГУ. С 1972 года – член Союза журналистов СССР, а с 1980-го – лауреат премии “Золотой теленок” и журнала “Аврора”.
Участник телепередач “Вокруг смеха”, “Утренняя почта” и десяти юмористических сборников.
Однажды попал в переплет мировой антологии по жанру афоризма, которая вышла в Болгарии.
В списке авторов соседствую с Жаном Кокто и Козьмой Прутковым.
Был “отцом” и главным редактором юмористического журнала “ВО!”. Вечная ему память.
Написал книгу миниатюр “Запретные плоды раздумий”, которую смог издать только в годы неслыханной для нас гласности!
Первая половина моей сознательной жизни прошла во времена культа, вторая – в эпоху застоя. Такое впечатление, что я еще не жил. Пора начинать жить!
Но мне не суждено было внести свою лепту в общий фонд оптимизма – приспела Павловская реформа с человеческим лицом, и жизнь вновь повернулась к нам задом. Этой позе весьма способствовали и приватизация, и, конечно, деноминация всей нации.
Воистину “народ может жить, но ему нельзя!”… Большинство мыслей этой книжки родилось в годы тоталитарного режима. Мне знакомо цветаевское: “Я очень сама любила смеяться, когда нельзя”. А когда разрешили, смеяться уже не хотелось, надо было “вползать” в рынок…
Казалось бы, “разгул” демократии и гласность девальвировали нашу сатиру, и время подтекстов ушло. Однако, думаю, аллюзия остается тем бульоном, который питает раздумье, оставляя читателю возможность пробраться во внутренние покои смысла. Ведь, по словам Искандера, оттенки – лакомство умных…
Эта книжка – смею надеяться – “голос нынешнего века и виденья той поры”, иронические штрихи к портрету “Homo Sapiens”, своеобразный Веселый Ковчег, на борт которого я взял малые жанры.
Бытует мнение, что “афоризм – это полуправда, сформулированная так, чтобы сторонников второй половины хватила кондрашка”…
Но не пугайтесь. От смеха еще никто не умирал! Так что смелее в путь… Отдать концы!
Вл. Колечицкий.
