Связь с корнями – самое главное

Ее по жизни всегда больше всего интересовали две вещи – самоидентификация и иудаизм, с одной стороны, и история – с другой. В этих двух направлениях и происходило все движение и развитие. Но немаловажным фактом в ее биографии стал переезд в Израиль из России, где у нее был процветающий бизнес, друзья и все, что ей было так знакомо с детства. Для многих репатриация – поиск лучшей жизни с точки зрения материальных благ, но это совсем не наша история… Наша история о человеке, который поехал за ощущением дома, за тем, чтобы воссоздать связующую нить с прошлым, помогать другим стать ближе к Б-гу и найти свой путь, неповторимый и священный.  Наша история об экскурсоводе, который показывает Израиль так, чтобы человек на уровне ощущений восстановил связь с этой землей, кровную или душевную. Наша история об израильском гиде Анне Нисневич.

Анна, расскажите о своей семье 

Моя еврейская часть семьи приехала в Москву примерно в 1918 году из Белоруссии. Мама родилась будучи в эвакуации в Перми. Она работала экономистом, а потом в библиотеке Института биоорганической химии. Бабушка была кандидатом наук, химик-органик, тоже работала в институте М.М. Шемякина. Папа русский, из старообрядческой семьи. Он был инженером в Большом Театре. Я, наверно, первый гуманитарий.

С соблюдением еврейских традиций и праздников вы знакомы с детства? 

Да, бабушка соблюдала.  Первый раз она взяла меня с собой в синагогу, когда мне было примерно четыре года. В общем, оно всегда было, не могу сказать, что жестко и как надо, но Пейсах всегда был Пейсахом, а Кипур – Кипуром. В доме хранился тфилин прадедушки, который я перевезла в Израиль. Кстати, когда я его сдала на проверку, то выяснилось, что он абсолютно кошерный. Сейчас его накладывает мой муж.

Получается, что вы всегда знали, что в вас течет еврейская кровь? 

Да, никто и никогда от меня этого не скрывал. Достаточно долго я ходила с русской папиной фамилией и особых детских травм у меня не было, но у меня всегда была самоидентификация. Я не помню себя в каком-то другом качестве.

Кстати, мы говорили, что природа на вас «отдохнула» в плане технического склада ума. Расскажите, какое направление вы для себя выбрали? 

Во-первых, я рисовала с четырех лет. Естественно, с раннего возраста начались кружки, затем художественная школа и как-то так получалось, что я должна была стать художником. В результате первое образование – художник-реставратор.

Дальше в период конца 80-начала 90-х этим нельзя было содержать семью. И, с одной стороны, были разные виды бизнеса, а с другой – я училась в тур? колледже.

Почему вы переехали в Израиль? 

Я уехала в 1995 году, когда с точки зрения того бизнеса, которым я владела, все было очень хорошо, но тогда я поняла, что я больше не хочу жить в Москве. На самом деле, я думаю, что это все накапливалось из поколения в поколение, потому что дома всегда говорили об Израиле, кто-то из родственников у нас останавливался. И я уехала вместе с дочкой, до этого она уже полтора года ходила в еврейский детский сад.

Были ли какие-то сложности после переезда в новую страну? 

Хороший вопрос. Скажем так, я не «спасалась» экономически, я ехала домой. Бытовые сложности, безусловно, были как у всех. Я абсолютно сознательно пошла мыть посуду в ресторане, при этом экономически я могла спокойно позволить себе этого не делать, но мне было интересно, смогу ли я это. Я смогла.

Всегда было ощущение, что ведут сверху, потому что сначала был момент легкой адаптации, появилось тут же желание заняться бизнесом и я открыла бюро по трудоустройству. Параллельно с этим все-таки поняла, что больше не хочу заниматься бизнесом.

Этому послужило какое-то событие? 

В какой-то момент я поняла, что не помню, какая я на самом деле и меня это испугало. Попав в Иерусалим и придя в очередной раз к Стене, был такой крик, который слышала, наверно, только я: «Господь Б-г, пожалуйста, дай же мой правильный путь». Через пару недель я увидела в газете объявление о наборе на курсы экскурсоводов от Министерства образования. Я совершенно не думала о том, что это мне даст, я просто поняла, что мне это надо.

Как проходило ваше обучение? 

У меня был благословенный учитель, религиозный сионист, Ерухам Кантман. Я за ним ходила молча хвостиком и понимала 25% из того, что он говорил, потому что иврит у меня был очень слабый, но возникло ощущение, что это именно то, что я могу и это то, ради чего я пришла.

Одновременно с этим занималась проектом – я открыла благотворительную организацию, в задачи которой входило привести в порядок еврейские места не только религиозные, но и исторические. Не могу сказать, что из этого получилось что-то яркое: не было цели собрать какие-то средства, была цель что-то сделать.

Тогда я уже начинала работать экскурсоводом и были проекты, которые делала с молодежной программой «НААЛЕ». Я вела у них лекции и экскурсии и мы устраивали практические вещи наподобие «субботников» – очищали от мусора древние места(?).

Вы сказали, что иврит был очень слабым.. Где-то учили его? 

Я ходила на курсы в Сохнут, но я не могу сказать, что меня это спасло при репатриации, посещала Ульпан как все. Сначала иврит был «рыночный», не сразу было понимание, что нельзя жить в русском гетто, то есть в русскоговорящем районе, и надо из этого уходить, потому что так иврит не выучить никогда. Потом пришла любовь к языку, наслаждение от его использования, построения в нем неких математических структур, игры с ним.. Потрясающий язык – ничего более емкого я не встречала!

Анна, к теме об экскурсоводах – в Израиле ведь их много, но чем отличаются ваши экскурсии от других? 

Да, много и слава Б-гу. На самом деле, мне кажется, что Израиль отличается тем, что люди приезжают сознательно или бессознательно сюда для того, чтобы приблизиться к Б-гу. Причем каждый на своем пути, независимо от конфессии.

Я поучаствовала в замечательном проекте «Семь заповедей потомков Ноя» – светские люди, атеисты, агностики – в Израиль их приводят для того, чтобы поверить и почувствовать связь с Б-гом. И функции израильского экскурсовода заключаются в том, чтобы людей к этому подвести и найти именно тот путь, который подведет человека ближе. С другой стороны, для евреев, безусловно, это кирув, то есть приближение к корням, и от экскурсовода зависит, как человек это увидит и поймет. Я бы сказала, что у израильских гидов выигрышная позиция, потому что Библия – это та основа этического, морального и духовного, что является универсальными законами для мира сегодня. И когда ты можешь это объяснить – это темы, которые актуальны для любого человека.

Что самое главное в профессии или, иными словами, в чем заключается ваша миссия? 

Это чувствовать, что ты делаешь эту работу не ради денег, славы, имени или имиджа, а ради того, чтобы люди стали немного лучше.

К теме об именах мне всегда вспоминается история – в XII веке было такое направление как ашкеназские хасиды. Это три поколения, которые жили в Германии. Три потрясающих раввина оставили книги, которые повлияли на весь иудаизм. Один из них никогда не подписывал книги своим именем и объяснял это тем, что он не хотел, чтобы его потомки могли им гордиться.

Тут напрашивается параллель с тем, как дают цдаку. 

Да, мне кажется, что неважно как тебя зовут, важно, для чего ты это делаешь и таким образом можно помочь миру. Помоги тем, кто с тобой столкнулся – и они понесут это дальше.

Есть одно правило, которое я очень люблю, оно о том, кому и как правильно дать цдаку или любую помощь – «дай нуждающемуся, но не просящему». Дай так, чтобы человек не знал, что помощь пришла от тебя и чтобы в будущем он смог обеспечить себя сам.

Есть ли у вас талисман? 

Да, это тфилин прадедушки. Он умер, когда мама была мной беременна, но до последнего дня прадед накладывал этот тфилин. Этот предмет для меня материально является самым главным.

Недавно еще получила подарок от клиентов-немцев, которые живут в Германии, не так давно съездили на кладбище в Вормсе. Оттуда по собственной инициативе привезли мне два грецких ореха. Я смотрю на них, беру их у руки и понимаю, что для меня это очень важно, потому что все десять с половиной миллионов, которые живут сегодня – это потомки трехсот ашкеназских семей, пришедших тысячу сто лет назад в три немецких города – Вормс, Шпейер и Майнц.

Вообще все, что остается чудом от предыдущих поколений – это связь с теми корнями, которые не растерялись, не отошли от иудаизма несмотря на то, что почти две тысячи лет жили в изгнании. И предметы, которые обретают какое-то значение – это те, которые могут отразить связь с корнями.

Автор: Анастасия Бойко

Читайте также