Свобода творчества есть у тех, кто ощущает ее изнутри

Переплетение музыкальных нот напоминает нашу жизнь: она может быть насыщенная, яркая, эмоциональная или наоборот с минорными вкраплениями, которые заставляют задуматься. Порой мы делаем что-то по инерции, не придавая этому смысла, но, тем не менее, он есть во всем. Именно так и произошло с музыкантом Борисом Мальковским, который уехал из Одессы, когда ему было 17 лет, а в качестве баяниста стал выступать после 20-ти. Но титул только баяниста ему не вполне подходит, он – композитор, использующий элементы джаза и этнической музыки. О его джазовой истории, переезде в Израиль, музыкальных виртуозах и о том, что является мотиватором для творческого человека, читайте в нашем интервью.

 

Борис, вы из музыкальной семьи?

Мне известно, что прабабушка была пианисткой, она преподавала и сочиняла. К сожалению, ее ноты до меня не дошли, так что остается только догадываться, были ли элементы джаза в ее работах. Впрочем, отец был изобретателем (вероятно отсюда интерес к экспериментальной музыке), а дядя преподавал иностранные языки и по слухам владел 9-ю (видимо оттуда интерес к полистилистике и разным инструментам, потому что я также иногда играю на баяне и различных клавишных включая рояль, хаммонд орган и синтезаторы).

 

Как началась ваша джазовая история?

В четырнадцать лет я заинтересовался джазом и тогда понял, зачем уже лет десять хожу в музыкальную школу. Просто надо было начать играть немного другие ноты, и все встало на свои места. Музыкальное образование, к счастью, невозможно закончить – каждый новый проект важнее диплома. Мне повезло неоднократно знакомиться, общаться и сотрудничать с людьми, чья музыка меня увлекала. А потом переосмыслить этот опыт и сделать что-то свое. 

Из школьных лет запомнились:

Марк Исаакович Найдорф – человек необычайного кругозора, вкуса и интеллекта, был моим учителем фортепиано в музыкальной школе. Он ныне преподает в одесских вузах культурологию и пишет интереснейшие книги и статьи.

Ян Михайлович Фрейдлин – очень интересный и прогрессивный тогда музыкант, был моим преподавателем композиции в известной одесской школе Столярского, сумел на 2-м уроке отбить у меня всякое желание учиться композиции, заявив, что джазом мы заниматься не будем. Для меня в 15 лет это было невозможно. Несмотря на такое начало, я извлек много полезного из его уроков – первое систематическое знакомство с музыкой 20-го века, электронной музыкой, а еще многие замечания по форме и стилю, которые лет на десять позже очень пригодились.

Юрий Иванович Маркин – я оказался его студентом по классу джаз фортепиано в 17 лет. Он помог систематизировать мою импровизационную игру и привил большую дисциплину в области оркестровки как не странно, хоть это и не было официально в программе наших занятий. Я помню, что первые мои независимые проекты он воспринял очень критично, а последующие вдруг расхвалил сверх всякой меры.   

Во взрослом возрасте повезло создать ряд важных коллабораций, среди которых:

Миша Альперин – его работы конца 80-х – начала 90-х произвели на меня большое впечатление. Я искал знакомства с ним и встретил его в Вене, где он выступал с трио (Шилклопер и Старостин), я тоже был на гастролях с израильским коллективом. Он сразу почувствовал, что я понимаю его эстетику и пригласил в качестве со-продюсера и аранжировщика принять участие в проекте его трио и камерного оркестра. Он остался очень доволен совместной работой и впоследствии я ему помогал еще в 2-х проектах.

Джон Зорн – мне очень понравились в начале 90-х его квартет и струнное трио. Я услышал его и сказал себе – вот наконец-то правильная еврейская музыка «без соплей»! Показал ему свой первый альбом, и он сразу заказал мне новый.  Получив запись со струнными, он тут же ее издал, не скупился на комплименты, но и продолжать не спешил. Через довольно продолжительное время он предложил мне записать мои версии его пьес. Я сделал – ему категорически не понравилось! Он получил «альбом на полке», а я – ценный опыт. Уважаю его непредсказуемость!

Для внешнего мира моя музыкальная история началась, когда альбом моей музыки «Time Petah-Tiqva» был издан в Нью-Йорке..

 

Итак, вы выбрали джаз. На кого ориентировались? Кто был своеобразным эталоном для в джазе?

Уже в 90-е мне казалось, что европейский джаз мне ближе американского. Потом стало казаться что любой не американский джаз мне интереснее. Наконец пришел к выводу, что своеобразным эталоном в джазе для меня является Иоганн Себастьян Бах.

В результате – множество прямых и скрытых цитат из Баха в моих альбомах, а также концертная программа, где я попеременно играл Гольдберг вариации и свои спонтанные импровизации на баяне и на рояле.

 

Западные критики вас называют «Астором Пьяцоллой новой еврейской музыки». Это накладывает отпечаток ответственности на творчество?

Для того, чтобы стать еврейским Пьяцолой, следовало осторожно использовать клейзмерские ноты и полностью избегать элементов танго. Спасибо критикам за все титулы! Теперь любопытно представить себе и других вымышленных персонажей: африканского Шуберта, эстонского Боба Марли, болгарского Гайдна, китайского Элингтона. В общем, можно долго продолжать….

 

Вы переехали в Израиль для продолжения обучения или были другие причины?

Переехал в 1991-м. Действительно трудно рассказывать о своих «за и против» в 19 лет. Думаю, что все получилось наилучшим образом.

 

Можно ли сказать, что в Израиле больше свободы для творчества?

Свобода творчества с географией не связана, она в голове у участников творческого процесса. Правда, иногда она связана с экономикой. К счастью, у меня недавно появилась домашняя студия, теперь предвижу большую свободу своего творчества в обозримом будущем и ряд проектов, которые в платных студиях не смог бы осуществить.

 

На ваш взгляд, где больше отдачи от слушателей? И почему?

Люди любят музыку. И старую и новую. Конечно, есть ментальная разница между теплыми странами и холодными, маленькими городами и большими, и т.д., но нам не нужно об этом думать, поскольку это работа организаторов – выбрать то, что их слушателям интересно. Я предпочитаю им доверять – не отказываться по мере возможности поиграть, куда зовут и не напрашиваться, куда не зовут.

 

Скажите, еврейские традиции накладывают отпечаток на ваше творчество?  

Безусловно, к примеру, надеюсь в этом году закончить работу над произведением на тексты псалмов на иврите и думаю, что общение со святыми текстами очень хорошо на меня повлияло.

 

Где можно будет услышать Вас в ближайшее время?

Кроме ближайшей небольшой поездки по России, к слову, 26 сентября в 20:00 концерт в ЕКЦ на Никитской им. Ральфа Гольдмана, нескольких концертов в Израиле и в Польше я ничего не планирую, поскольку очень бы хотел закончить многое из недозаписанного в студиях в разные годы.

 

Сколько сейчас у Вас уже выпущено альбомов?

Давайте согласимся, что качество важнее чем количество!

Насчет знаменитостей я Вас не смогу порадовать, поскольку редко бывал приглашенным исполнителем, чаще меня задействовали в качестве композитора и лидера собственных ансамблей.

Впрочем, случалось… В Израиле эпизодически сотрудничал с Яиром Далялем (известный этнический музыкант), Даниелем Замиром (джазовый саксофонист), в России сыграл турне с Даниилом Крамером, в Польше играл со Збигневым Намысловским, Ярославом Сметаной.

Мэйнстримовским музыкантам со мной всегда интересно, но не просто – я там “чужой среди своих”.

Но нет правил без исключений – с Грегом Ривкиным, с которым сейчас будем играть в России – хоть он и бопер – мне и интересно и удобно, поскольку классика, современная музыка, фолк и театр его интересуют также, как и меня, и ему не откажешь в чувстве юмора!

Но если чем-то все таки надо хвастаться, то – играл по приглашениям в 50-ти странах, а по радио ставили наверное в 90-та.

 

Какие планы на будущее? Есть ли международные проекты?

Есть важный проект – буду писать музыку для серьезного спектакля в одном из самых интересных и стильных театров Израиля.- театре Хан. Это совместный проект с драматургом Йосефом Бар-Йосефом и режиссером Игорем Березиным.

Кстати, Игорь – интереснейший мыслитель драматического театра. Очень осторожен и требователен в использовании музыки. Придется быть начеку!

У нас уже есть успешные совместные работы – его версия «Контрабаса» по Зюскинду, «Роза Иерихона» по мотивам древнееврейской легенды, там я написал много вокальной музыки в средневековом стиле. После большого перерыва в прошлом году – для его спектакля по Чехову – весьма современные мои вариации на тему Чайковского.

 

Для творческого человека очень важно вдохновение. Где вы его черпаете?

Не хочу вас разочаровывать, но закончить что-либо помогают: заказ, дата выпуска, концертное турне и т.д., т.е. повод,  внешние факторы. Начать легко, что и когда угодно, а вот самому закончить что-либо – надо быть суперменом.

 

Какая еще музыка присутствует в вашей жизни? Например, когда едете в машине.

Все что угодно! Заппа, Пендерецкий, румынские цыгане, Гийом де Машо, Джо Завинул.

Проще сказать, что никогда не стану слушать – кабацкую музыку и произведения Шопена, впрочем, объективно не отрицаю его гениальности.

 

Автор: Анастасия Бойко

Читайте также