.png){kind=icon}
Есть такая история – и в Вавилонском Талмуде, и в мидрашах: как раббан Гамлиэль, рабби Йошуа, рабби Эльазар бен Азарья и рабби Акива пришли на Храмовую гору через полвека после разрушения Храма: на святой горе одни развалины. А тут ещё лисичка вышла из норы, хвостом рыжая помахала – нора была на месте Святая Святых. Добавила градус: демонстративно унизила.
Понятное дело, мудрецы зарыдали. Кроме рабби Акивы – рабби Акива засмеялся. Мудрецы удивились. Рабби Акива объяснил. Если сбылось пророчество Ирмеяху: «Сион распахан будет, как поле, и Иерусалим будет грудою развалин, а Храмовая гора — лесным холмом» (26:18), то сбудется пророчество и Зхарьи: «Ещё будут сидеть старики и старухи на улицах в Иерусалиме, каждый с посохом своим в руке его — от глубокой старости. И улицы города наполнятся мальчиками и девочками, играющими на его улицах» (8:4-5).
Рабби Акива понимал диалектику истории и считал (в данном случае): чем хуже, тем лучше. Утешил своих коллег, а через них и весь еврейский народ надеждой. Правда, рабби Акива не сказал им, что жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе. Очевидно, что он хорошо видел будущее и не хотел расстраивать коллег, да и проблема сроков его не очень занимала – по крайней мере, в этом рассказе.
Теперь про моего друга хасида Лёву – что-то давно я его не вспоминал. Между тем он обладал сильным критическим умом и тоже был парадоксов друг и тот ещё диалектик, своего рода правнук рабби Акивы. Тоже мог улыбнуться, когда все рыдали.
Друг Лёва без любви относился к израильским политическим деятелям. И если при нём называли какое-нибудь имя из пантеона, ни на секунду не задумавшись, с большим чувством добавлял: имах шмо (да изгладится имя его)! От Бен-Гуриона до Шарона – без изъятья. И Бегина не жаловал: тоже имах шмо! И про Нетаньяху сказал бы, конечно, то же самое, конечно, сказал бы, но Нетаньяху ещё жив, а друг Лёва – увы, уже нет.
Так вот, Лёва одобрял присутствие на Храмой горе мечети Аль-Акса и Куббат-ас-Сахра, в просторечии называемой мечетью Омара. Смотрел на мечети как на наглядное проявление провиденциального плана по сохранению святого места.
Если бы Храмовая гора была нашей, – говорил Лёва – что бы на ней построили? Храм? Смешно и думать. Ресторан бы на ней построили! Тив Таам на ней бы построили! Тив Таам, если кто не в курсе, сеть некошерных супермаркетов. Так что, покуда народный вкус не изменился, пусть лучше мечети постоят.
Лёва верил в израильскую демократию. В мальчиков и девочек, играющих ныне на иерусалимских улицах. В старцев с посохами, пришедших с четырёх сторон земли, тоже верил. И в их старух. Кроме овсянки на воде, ничего не едят: желудок не принимает – и всё равно подавай им ресторан. А ресторан – это посильней и развалин, и лисички. Не говоря уже о «Фаусте» Гёте.
Так говорил, зихроно ливраха (благословенна память его), мой друг хасид Лёва.
Автор: Михаил Горелик
