Помощь «своим» – бонус для еврейской души

В любом деле, чтобы добиться успехов, нужно иметь не только отличную профессиональную подготовку, но и самое главное – стремление и мотивацию. Есть множество примеров, когда путь простого студента складывается в том направлении, которое ему диктуют не обстоятельства, а его душевные искания. Когда ты вкладываешь свои силы в общее дело, когда помогаешь родным по духу людям – именно тогда ты находишь стимул развиваться и двигаться дальше. О том, как еврейство, насыщенное национальной культурой детство и работа «среди своих» определили его дальнейшую судьбу нам рассказал сотрудник юридического департамента МЕОЦ Владимир Сэр.

Владимир, расскажите о себе и своей семье?

Я родом из города Обнинска, Калужской области. Там я провел свое детство до 13 лет пока не уехал учиться в московскую еврейскую школу «Мигдал-Ор».  До этого, когда мне было около шести-семи лет, наша семья, как и многие в постсоветское время, собиралась уезжать в Израиль, поэтому мы начали учить иврит в «Ульпане», и втянулись: теперь я работаю юристом в еврейской общине, папа – председатель еврейской общины города Обнинск, а мама всячески нам помогает.

Исходя из этого можно сказать, что вы уже давно в еврействе и религии?

Да, но я бы скорее сказал, что в еврейской культуре и традициях, потому что сказать, что в религии – это слишком громко для того, чтобы описать то, на каком этапе мы сейчас находимся. Родители организуют всю еврейскую (включая религиозную) жизнь города и ближайшей периферии. Долгое время, до открытия синагоги в г. Калуге, это было единственное публичное религиозное место во всем регионе, где собирался миньян, молились и читали Тору.  Мама и папа стараются соблюдать по мере сил и возможностей, включая основные праздники.

Получается, что вы с детства воспитываетесь в национальных традициях?

Где-то лет с четырех, раньше просто не помню. Каждое лето я был у бабушки в местечке Полонное, в Хмельницкой области. Там дедушка ходил со мной и остальными внуками в культурный центр и мы пели песню «Тум-балалайка», и я в свои четыре года был главным солистом, догадываюсь как ужасно с музыкальной точки зрения это должно было звучать. Так что я с детства в еврейской культуре, а к религии начал приобщаться только в еврейской школе.

 Решение поехать в московскую еврейскую школу было вашим или исходило от родителей?

Конечно, это было совместное решение. Вначале я сказал, что хочу этого. Но сами понимаете, что такое еврейская мама: мне надо было полгода объяснять, уговаривать и рассказывать, что я буду звонить-писать. И все-таки я ее убедил.

После школы как складывалась ваша жизнь в плане профессиональной ориентации?

Сначала была одна еврейская школа, затем нас всем классом перевели в другую  – «Лаудер Эц Хаим». Потом у меня был вопрос: выбирать либо религиозное, либо светское образование, и я решил остановиться на промежуточном варианте – на еврейском институте. Мы еще попали на пятилетнюю форму обучения – специалитет – и у нас была программа, по которой три года учимся, а потом нас устраивают на работу. Так что два последних курса я проработал. Первую половину дня были занятия, а вторую половину трудился сперва в адвокатской конторе, затем в фирме, которая занималась госзакупками и госконтрактами. Когда заканчивал институт, ректор предложил мне стать юрисконсультом нашего же образовательного заведения – так мой первый рабочий день был сразу же после выпускного. Но примерно в это же время произошли пертурбации, и институт ушел под управление общиной. И уже она предложила мне перейти сначала просто юристом, а теперь у нас все разрослось уже до юридического департамента.

Зачастую работа не позволяет соблюдать все  еврейские праздники.  Насколько для вас это было важно?

Как любит  повторять  р. Ишайя Гиссер, все, что ты заработаешь в еврейские праздники и по субботам – ты заработаешь себе на лекарства. И я в это верю

Когда я искал работу, для меня было принципиальным условием, чтобы по субботам и в еврейские праздники я мог отдыхать. Именно поэтому, когда мне предложили должность в еврейской общине, я с радостью согласился.  

И как вы себя ощущаете в еврейской общине?

Надо понимать, что между тем, что со стороны обывателя понимается под еврейской общиной, и тем, что с моей юридической точки зрения называется еврейской общиной, большая разница. Для всех очевидно, что еврейская община – это МЕОЦ, а для меня это больше, поскольку я сопровождаю юридические вопросы всех еврейских организаций, которые административно относятся к Марьиной Роще. За семь лет, в течение которых работаю в общине, я уже всех знаю и слишком многие знают меня ). В любом случае, осознание того, то ты трудишься не для какого-то неизвестного  дяди, а для родных людей. дает силы работать усердней и плодотворней.

Насколько известно, вы принимаете участие в программе «Старс». Расскажете?

Михаила Ставропольского я знаю с первого дня, как он приехал в Москву. Первых лет пять в еврейской общине я проводил много времени в качестве работника и дополнительно оставаться в общине на программе «Старс» казалось перебором. И когда мы встречались с Михаилом, он говорил: «Имей совесть, вот люди по полтора часа ездят на эту программу, чтобы поучиться, а ты сидишь в соседнем здании и не приходишь». Спустя какое-то время я решил пойти – и пошло-поехало, хожу уже второй год. И мне нравится.

В рамках этой программы организовываются поездки в Европу. Это является формой премирования? И как вообще зародилась эта идея?

В принципе, эта программа далеко не нова, ей уже более десяти лет. Когда она стартовала, там все было заточено на то, что люди получали стипендию как в вузах, поскольку это все же обучение. Впоследствии  стало появляться большое количество людей, как я называю «профанаторов», то есть «профессиональные евреи», которые ходят по всем еврейским местам и получают все возможные бонусы и преференции. И для того, чтобы минимизировать данный контингент, было принято решение заменить оплату деньгами на поездку в Европу. Поэтому они поменяли название на «Евростарс» и чуть-чуть видоизменили правила в самой организации.

Но сама суть осталась прежней: организовываются встречи с приглашенными специалистами, которые читают лекции для молодежи по выбранным курсам.

Но курсы разнообразные или больше по какому-то одному направлению?

МЕОЦ хорош тем, что там очень много слушателей и, соответственно, можно проводить огромное количество курсов. Каждый для себя выбирает и курс, и лектора – таки образом может выбрать адекватный для него уровень погружения в религию. Там есть религиозное направление, например, лекции по кашруту, где объясняется все вплоть до бытовых моментов – на сколько надо прокалывать противень перед Пейсахом. И есть просто курсы по еврейской культурологии, где рассказывают про Нахмана Бялика и Хаима Сутина.

Какую роль играет эта программа для еврейской молодежи?

Если мы говорим про молодежь, которая ничего не знает или только начинает погружаться в еврейство, то для них это очень хорошая база, потому что там ненавязчивый уровень погружения и форма обучения. Каждый может увидеть на какой стадии он находится и в какую сторону он хочет двигаться. Это отличное место, где ты можешь посмотреть, «пощупать» еврейство и пообщаться со сверстниками.

Кстати, у вас очень интересная фамилия. Знаете ее историю?

На самом деле, есть три истории. Первую мне рассказывал папа, которую узнал от своего деда, что он когда-то поменял букву в фамилии, но какую – никто не знает. Вторую историю мы придумали с сестрой, чтобы сдавать на отлично зачеты и экзамены, потому что никому не интересно слушать вопросы по билету, а интереснее поспрашивать про фамилию. И я рассказывал долгую душещипательную историю про Ливонскую войну, иностранных специалистов, которых пытался притащить в Россию Иван Грозный. А недавно я был в институте изучения истории и наследия еврейских диаспор и мне сказали, что это стандартная еврейская фамилия, которая происходит от немецкого или идишского слова «ножницы», и по видимому, означает, что первый носитель этой фамилии был цирюльником или портным. Но мне всегда больше нравилась версия с Иваном Грозным.

 

Автор: Анастасия Бойко

Читайте также