.png){kind=icon}
Под дождем, по крутому тайскому серпантину, по горным перевалам, обгоняя ошалевших от такой дорожной наглости тайцев, я мчалась на своем верном мопеде в Патонг. Там находится единственная хабадская синагога на всем острове Пхукет. Ее основали в марте 2005 года, после сильнейшего в двадцать первом веке цунами.
На дверях синагоги висит расписание шабата на каждую неделю. В этот раз суббота в Таиланде наступала в 18:11. Я приехала, выжимая максимальную скорость и даже не останавливаясь, чтобы надеть дождевик, в 17:45. И, тем не менее, в синагогу, которая находится прямо в Хаббад хаусе, я так и не попала. Не знаю, сколько человек собралось внутри помещения, но на улице было очень много страждущих встретить субботу как положено истинному иудею.
Вход был огорожен барьером. Охранники очень вежливо, но непреклонно говорили: «Слиха, Эйн маком по».
«Извините господа, но мест нет. Приходите в без пятнадцати девять – будет следующая церемония кидуша, а сейчас мы никак не можем вас впустить, потому что стоять во время встречи субботы не очень хорошо», – с виноватыми глазами сокрушились они.
Честно говоря, в моей практике это был первый раз, когда жаждущих встретить шабат было так много, что они не помещались в специально отведенном для этого месте. Никогда не предполагала, что на Пхукете настолько много евреев, а если точнее, евреев соблюдающих кашрут и традицию иудаизма, что хабадская синагога не сможет вместить одновременно всех желающих встретить субботу.
Я побывала во многих географических местах, и последние два года везде ищу что-то связанное с евреями и иудаизмом. Каждая находка в этой области невероятно поражает: где бы ни жилы евреи, как бы мало их ни было, там обязательно будут синагога и община. И евреи, живущие в этом месте, будут говорить на иврите или идише, чтить традиции, преподавать и учить Тору, рассказывать своим потомкам историю Песаха и учить их быть не только евреями, но и просто хорошими людьми, знающими и уважающими свои корни. И, конечно, гордиться тем, что они принадлежат к великому еврейскому народу.
Я уехала по своим девичьим делам, и вернулась обратно за 25 минут до назначенного охранниками срока. Накрапывал редкий дождик, но толпа мужчин в белых рубашках и кипах и женщин в красивых, вечерних платьях, все прибывала. Людей стало еще больше, чем в первый раз. Я, также разряженная в лучших традициях, примостилась в самом конце этой очереди и решила твердо стоять на этом месте пока не попаду внутрь. Впереди было еще человек 10, когда охранник, стыдливо улыбаясь, сообщил нам, что места снова закончились. Люди, так и не попавшие на кудуш, явственно волновались. Вышел раввин Менди Сегал, извинился, и сказал, что обязательно примет всех желающих в четверть одиннадцатого.
Мне было сложно ждать, очень хотелось пойти домой, надеть сухую одежду, поесть, прилечь. Но я вспомнила историю об Эстер и Мордехае и поняла, что так просто не сдамся.
Через час дождь, наконец, закончился, и из-за расползающихся по своим делам туч выглянула луна. Вот он – знак, подумала я. В иудаизме не бывает случайностей, наверное, для чего-то мне нужно было дождаться третьего захода.
Мы вошли в синагогу. Нас было чуть больше полусотни, в основном мужчины. В Бейт Хабаде были накрыты длинные столы, каждый на 20-25 человек. В помещении помещались пять таких столов, значит всего, за вечер субботы там побывало около 300 человек. В пятимиллионном Петербурге в Есоде, я ни разу не видела, чтобы на встречу шабата собиралось больше 80 человек. На острове Пхукет живет около четырехсот тысяч человек, и в основном это – тайцы, исповедующие буддизм или ислам. И, тем не менее, синагога была переполнена.
Мы вошли в Бейт Хабад, сели за столы, накрытые праздничной скатертью, на которых красовались овощные и рыбные закуски и безалкогольные напитки. Около каждого прибора лежал сидур на иврите. Раввин Менди произнес благословение над вином и халой, пустил освященные хлеб и вино по рядам. Потом он начал петь на иврите и идише, хлопать в ладоши, мужчины вставали на стулья, танцевали и подпевали ему. В своей шабатней речи раввин пригласил нас на следующий шабат и в очередной раз просил прощения за то, что его дом не может вместить всех желающих единовременно, и что он надеется на скорый переезд в более вместительное помещение неподалеку. Слушая песни и подпевая в знакомых местах, я чувствовала себя так, как когда-то в Израиле: в спокойной, практически домашней обстановке, где тебе искренне рады просто потому, что ты есть и пришел в гости. Это волшебное, редкое чувство.
После шабатнего ужина я познакомилась с компанией израильтян, которые пели громче и зажигательнее всех. Большая часть ребят приехала на остров отдохнуть. Но Гиль, самый веселый из них, рассказал, что живет на Пхукете уже несколько лет, и развивает футбольную команду. И на шабат он приходят обязательно, каждую неделю, хотя и не является очень религиозным человеком.
В своих многочисленных путешествиях и поисках всего, так или иначе связанного с иудаизмом, больше всего меня поражает сплоченность евреев, их общность и умение создавать дом даже в десятках тысяч километров от родины.
Автор: Анна Берова
