.png){kind=icon}
Зеев Вагнер, как нарёк его журнал «Лехаим» – один из пионеров еврейского религиозного движения в 70-е годы, президент научного фонда «Еврейская Энциклопедия», иностранный член академии наук, бывший раввин Тулы… О том, как в советское время студент института им. Плеханова занимался еврейским самиздатом и о любви к Израилю, Зеев Вагнер рассказал редакции нашего сайта.
С Зеевом мы встретились в старой, очаровательной кофейне на улице Штраус в Иерусалиме, пересекающей Яффу. Обслуживала нас обаятельная сефардская старушка, по словам моего собеседника, работающая здесь с тех пор, как он переехал в Израиль…
-Вы с самого детства воспитывались в еврейских традициях?
-Начну, пожалуй, с того, что мой отец был хасидом. Тогда мне казалось, что наша семья не достаточно религиозна, как полагает быть праведным евреям. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что с учётом обстановки, мы были исключением из правил. Нам удалось сохранить еврейское самосознание и не отказаться от своего прошлого.
Что меня больше всего возмущало, так это незнание идиш! Все мои двоюродные браться и сестры разговаривали на идише. Из каждого дома в еврейском районе «Сокол-Аэропорт», где жили все мои родственники, доносились идишские словечки. Сам я вырос в центре Москвы.
-Еврейском районе «Сокол-Аэропорта»?
-Да, в 60-е одноэтажные домики на Соколе, считавшегося тогда окраиной, как сейчас «заМКАДье», заселяли преимущественно евреи. Таким же был и Черкизово. Махновский Ребе воспитывал девочку, на пару лет младше меня. После общения с ней, я устраивал дома цирк… Как такое могло быть, что она, маленькая девочка, говорит на идише, а я – нет?
Родился и вырос я в Москве, в центре.
-Вы говорите о еврейских районах Москвы. Была ли возможность религиозного образования?
-Это 70-е годы, какое еврейское образование! Даже подпольных еврейских школ не было, а учился я в обычной, русской. Советской! Религиозную базу дал мне папа, национальную – мамин старший брат, мой дядя. Он обожал иврит и питал любовь к Израилю. Умер он в России, до начала большой алии… Он много времени уделял моего образованию, структурировал свои идеи. Мой средний сын назван в его честь…
-Вы ходили в синагогу?
-В Большой Хоральной синагоге, «на Архипова», ныне известной, как синагога на Китай-городе, молились тогда все. Когда говорят, что изначально её посещали «литваки» – это не так. Из каждого угла доносился украинский идиш. Украинский идиш – исконно хасидский язык. В большом зале молились все, а в малом обитали хасиды.
Для Вагнеров в «Хоралке» отводились постоянные места – для братьев, отца, дедушки. Остальные молились в Черкизово, там же я и женился.
-А в Марьину рощу?
-Марьина роща тогда, как и «Сокол», казалась мне окраиной. Это сейчас я понимаю, что 15 минут до Садового кольца – практически центр! Впервые я побывал здесь в Суккот в 1975. Помню, что шалаш не вмещал всех желающих. А собираласись тогда не только хабадники, а абсолютно разные хасиды. Сидели по команиям.
-Как вы познакомились с женой?
-Просто я увидел на районе девочку, которая мне понравилась, а она училась в одном классе с моим приятелем. Он нас и познакомил. Шидух, не шидух – решайте сами.
-У вашего отца было постоянно место в синагоге, то есть он ходил туда по Субботам? Соблюдал Шабат?
-Этим вопросом я задался только лет 10 назад. Со времени знакомства с мамой – с 1939 года, он посещал её всегда, кроме периода войны. Сложности возникли и позже – до 1967 года суббота была рабочим днём. Как говорится, ко дню 50-летия революции советская власть подарила евреям субботу. Отцу приходилось всеми силами выкручиваться. Сначала он работал юристом, а в 50-е получил второе высшее образование и начал с нуля – от строителя десятника вырос до прораба. Чтобы не ходить на работу в Субботу, нужен был исключительный случай. Отец брал больничные листы, но и это не всегда удавалось. Когда дед приехал в Москву, сыновья устроили его конюхом на ВДНХ. Вот он мог позволить себе отдыхать в Субботу.
-Окончив школу, вы поступили…
-В институт имени Плеханова. Евреев там было много! Столько же, сколько и всюду – 5%. Но в «Плешке» никто никогда не скрывал свою национальность. Мы ходили еврейскими компании, вне зависимости от факультетов и курсов. Больше ни об одном учебном заведении с таким еврейским активом в те времена я не слышал. Тогда, в студенческие годы, я решил заниматься еврейским и демократическим самиздатом. Знакомился с ребятами, искал людей, поджидал их у синагоги.
-Неужели руководство закрывало глаза на ваши «экстремистские» идеи?
–Знакомства с КГБ избежать мне не удалось. И засылали, и накрывали, и из комсомола исключили и из института «за поведение, не соответствующее званию советского студента».
-Не страшно было вести подпольную деятельность?
-Молодой был, глупый. И вообще, что значит «страшно»? Есть такое слово – «надо». Кто, если не мы?
-Что включал в себя самиздат?
-Упор делался на сионистские и просто еврейские национальные идеи. Религиозных материалов почти не было. В мои цели входило достучаться до евреем, рассказать им о том, кто они. Кирув своего рода.
Издавал я журнал , «Тарбут» в переводе на русский с иврита – «Культура». Уровень знаний о своей истории и культуре среди евреев тогда был ещё ниже, чем сегодня – люди вообще ничего не знали, но хотели знать. Мы занимались национальным просвещением. Уровень знаний о еврейской истории, культуре, религии – он и сейчас-то, при нынешней свободе, при нынешних возможностях, не слишком высок, а тогда вовсе был крайне низок.
Я писал и в журнал «Евреи в СССР», опубликовал статью о московских евреях с XV века.
-Где вы брали материал?
-Я любитель архивов, библиотек, книг. У меня и сейчас огромная библиотека. И даже из России я ещё не всё перевёз…
-Вы поэтому начали создавать Российскую еврейскую энциклопедию?
-Да. Идея зародилась в 1993 году. Мы решили построить её на примере «Британики» – тематически. Первые тома планировали посвятить биографиям всех евреев (условие – один из родителей еврей и родился в России), четыре тома – география, включающие описание всех населённых пунктов, где жили евреи. Затем – всё, что связано с евреями и Россией, но не биография и не география. Восьмой и девятый тома будут дополнительными к первым трём. Сейчас готовим восьмой.
-Какие границы России в вашей энциклопедии?
-Я империалист. Для меня Россия – больше, чем СССР и больше, чем Российская империя. Мы наложили одно на другое, расширив границы. К примеру, мы и Западную Украину описали.
-Вы всегда были ХаБаДником?
-Нет. Я помню людей, которые сейчас говорят с придыханием о Ребе, но в те времена они ещё слабо представляли, в чём отличие различных хасидских течений. Мой путь в ХаБаД начался с того, что только через него можно было получать знания, кошерное мясо (и то, курицу»!) и цицит. тогда ходили без бороды. С мясом вообще была проблема. Люди покупали кур и искали шойхетов… О говядине я вообще молчу. В лучшем случае – раз в год, на праздник!
Уезжая в Израиль, я ещё не был до конца уверен, что стану именно Хабадником, но так вышло, что центр абсорбции находился в «Кфар-ХаБаДе». Сами понимаете…
В Израиль мы приехали с женой в Рош Ходеш Адар. А на праздники я уже уехал к Ребе в Америку.
-Как проходил отъезд в Израиль?
-На святую землю я мечтал уехать с детства, опять же, спасибо дяде. Приняв окончательное решение, я два года подряд получал отказ, но в 1975 мне всё-таки удалось выехать с женой и маленьким ребёнком.
-Государство тогда оказывало поддержку репатриантам?
-Льготы и помощь всегда были, но в 24 года особо не задумываешься о насущном, живёшь мечтой и светлой идеей. Мен окрылял сам факт, что я наконец живу на еврейской земле! О том, где находится министерство абсорбции, я узнал только через полтора года, когда уходил в Армию. В этом возрасте всё легко.
-Израиль оправдал ожидания?
-Конечно! Год мы жили в Кфар-ХаБаДе, мечтая об Иерусалиме. Ерушалаим казался недосягаемым. Но, съездив сюда в гости к друзьям, я понял, что не смогу жить в другом месте.
-Чем вы начали заниматься в Израиле?
-Вернувшись от Ребе, я устроился в «Шамир» – организацию, занимавшуюся духовной абсорбцией, созданной по инициативе Ребе. Здесь я проработал до 1989 года, пока не вернулся в Москву в статусе иностранного специалиста, приглашённого Советом по делам религий при Совмине СССР.
-Что вас подвигло вернуться в Россию?
-1989 – время перестройки, запах свободы… До возвращения я работал на международной книжной ярмарке с израильской делегацией, познакомил старшую дочь с бабушкой. Пробыв в Москве 10 дней, я понял, что работы здесь немеренно. Как и сейчас. Вы в курсе, что в России – самая большая еврейская община? Если Американская насчитывает шесть миллионов человек, то сколько евреев у нас?
-Речь идёт об алахических евреях?
-Разумеется. Ко мне обратился Раввин Лазар и сказал, что раз я и так половину времени провожу в России, а тогда я периодически приезжал сюда, то почему бы мне не работать здесь? Я поговорил со своим шефом, получил благословение Ребе и всё. Мы приехали с семьёй в Россию.
С 2002 года я работал в ФЕОРев качестве главного раввина центрального федерального округа – опекал все общины без раввина, руководил департаментом образования, благодаря чему объездил всю страну на семинарах. Обстановка сейчас гораздо лучше, с этим не поспоришь.
Последние годы в России я работал раввином в Туле, пока не вернулся в Израиль.
-Что вы думаете о еврействе в России сейчас, оглядываясь назад, в 70-е?
-Разумеется, я вижу прогресс. Но работы ещё очень много. Я уже говорил, что евреев здесь намного больше, чем кажется. Ещё недавно известная нам газета «Еврейское слово» выходила в таком виде, что, лёжа в почтовом ящике, слово «еврейское» не проглядывалось. Люди боялись упоминать о своих корнях в Москве, что уж говорить о провинции!
-Как остановить ассимиляцию?
-Её можно чуть-чуть притормозить, но остановить нельзя. Главное – помнить, что любой спасённый еврей – уже спасён.
-Что глобально повлияет на положение евреев?
-Приход Мошиаха!
Москве около полумиллиона евреев. Сколько из них записаны евреями? Считайте сами, но даю подсказку: по России евреями записаны 200 000. Архивы откапывают те, кто действительно в этом заинтересован. А с годами рыться в прошлом, выискивать прабабушек всё сложнее.
-Поэтому мы и делаем всё, чтобы люди приходили в синагоги, узнавали об общинах и показываем, что бояться нечего…
-Согласен, ХаБаД делаем очень многое и дай Б-г, чтобы так продолжалось. Но от себя хочу заметить, что не согласен с формулировкой «возрождение еврейства». Возрождение – возвращение к тому, что было. Если уж возвращаться, то лет на 100 назад, в дореволюционное время, когда среди евреев соблюдали 90%. Сейчас идёт совершенно другая. Нам бы в синагогу евреев привести!
-Всего лишь сто лет прошло…
-Ассимиляция шла и продолжает идти очень быстро, но это не значит, что мы не должны с ней бороться. Каждый еврей, прочитавший эти строки, должен понимать, что его приход в какой-нибудь еврейский центр или переезд в Израиль – нечто большее, чем просто поход в новое место.
-Вы скучаете по России?
-Я так отвечу: я очень люблю Израиль и мне никогда не хотелось отсюда уезжать. На протяжение 25 лет работы в России, я ощущал себя там гостем. С каждым днём проживания в Иерусалиме, я понимаю, что не хочу уезжать, хотя мне и предлагали работу в Одессе, Калифорнии, Канаде, Германии, Белоруссии. Пока что я не готов уехать отсюда…
-Что вы посоветуете евреям, читающим эти слова?
-На сайте моей бывшей Тульской общины висело два слогана.
Один из них звучал так: «Если сегодня, как вчера, то зачем завтра?»
О чём он говорит? О том, что нужно всё время двигаться вперёд. Неважно, хочешь ты соблюдать, не хочешь, планируешь уехать в Израиль или нет – иди вперёд. Ты не можешь оставаться евреем, если не посещаешь «еврейские» тусовки, не общаешься со своими, а попусту топчешься на месте.
Второй звучал так: «Евреем быть круто!». Кто-то мог спросить: «А русским? А грузином? А татарином не круто?». Может быть, не знаю, но я еврей. И в одном я уверен: быть евреем – круто.
Штерна Сара Белькина
Иерусалим, лето 2016 (5776)
Так держать, рав Зеев Вагнер!